– И что ты видел дальше? – голос Ивана Петровича стал почти шёпотом.
– Они стояли очень близко друг к другу. Она наклонилась к окну машины, как будто что-то обсуждала с этим человеком. Потом он протянул ей что-то… конверт, кажется. Она взяла его и быстро спрятала в сумку.
Мир вокруг Ивана Петровича словно закачался. Руки затряслись, а в горле пересохло. Женщина, которой он начал доверять, единственная, кто проявил к нему сочувствие в эти тяжёлые дни, оказалась… чем? Шпионкой? Предательницей?
– Ты уверен, что это была Зинаида Михайловна? – спросил он, цепляясь за последнюю надежду.
– Абсолютно уверен, – кивнул Сергей. – Я хорошо её знаю, она дружила с моей мамой. И ещё… – он помолчал, – она оглядывалась по сторонам, словно боялась, что кто-то увидит.
Иван Петрович опустился на старый деревянный ящик, чувствуя, как подкашиваются ноги. Все его подозрения относительно Зинаиды, которые он пытался отогнать, вдруг получили подтверждение. Её странное поведение на собрании, когда она демонстративно отсела от него, её неловкость при последующих встречах – всё это теперь приобретало зловещий смысл.
– Значит, она работает на Степанова, – тихо произнёс он, больше констатируя факт, чем выражая удивление. – Следит за мной, докладывает ему о моих действиях.
– Может быть, всё не так однозначно? – попытался утешить его Сергей. – Возможно, у неё были какие-то другие причины встретиться с этим человеком.
Но Иван Петрович уже не слушал. В его голове с болезненной ясностью выстраивалась картина обмана. Зинаида знала о его планах осмотреть места отравления, знала о его подозрениях относительно Степанова. Возможно, именно её информация помогла настоящему преступнику скрыть следы или подготовиться к новым ударам.
– Продолжаем работать, – сказал он, поднимаясь с ящика. – Теперь это стало ещё более важно.
Но концентрация была нарушена. Руки дрожали, почерк стал неровным, а мысли постоянно возвращались к образу Зинаиды, склонившейся к окну дорогой машины. Иван Петрович заставлял себя сосредоточиться на документах, но предательство жгло изнутри, как кислота.
Они продолжали работать в тяжёлом молчании, нарушаемом только шелестом бумаги и скрипом половиц. Постепенно на столе из ящиков выросла аккуратная стопка отсортированных документов, а на стене появилась подробная схема водопроводной и дренажной систем товарищества.