Иногда наступали проблески в сознании, и тогда Анне казалось, что она слышит, что происходит вокруг. Врачей, которые столпились над ней и что-то делали с ее телом, – они что-то говорили, но она не понимала… Еще она слышала Джона: он просил ее вернуться. Она чувствовала его прикосновение и в ответ изо всех сил сжимала его руку.
Потом опять все исчезло, осталась только пустота, и она сама растворилась в ней. Сколько это продолжалось – час, день, год? Этого Анна не знала.
А потом пустота растворилась тоже. Она вновь очутилась в темном коридоре, но впереди был свет. Ей послышалось, как тихий, настойчивый голос зовет ее по имени. Анна пошла. Белое пятно впереди приближалось. Подойдя вплотную, она вытянула вперед руку, та погрузилась в полупрозрачную субстанцию. Внезапно все вокруг изменилось – пол сдвинулся, и Анна провалилась в белую мглу. Впереди замаячило тусклое пятно. Скорость ее падения по какой-то причине замедлилась. Теперь она как будто плыла под водой – все ближе и ближе, и наконец просочилась в прореху света.
И вот Анна лежала в центре какой-то незнакомой комнаты. Она попыталась пошевелиться, но ничего не вышло. Все вокруг было мутным – как будто она все еще находилась под водой или смотрела через водную рябь. Стояла полная тишина – ни звука.
Рядом с ней кресло, чуть дальше стол, на нем ваза с цветами. Персиковые обои на стенах, часы, стрелка показывала полночь. Она, кажется, задремала.
– Проснись, дитя, – тихий, ровный голос заставил Анну открыть глаза.
Что-то изменилось в комнате. Скорее на уровне инстинкта девушка ощутила, что кто-то наблюдает за ней. Анна медленно подняла глаза к потолку. В углу было черное, бесформенное пятно – оно двигалось и менялось. Анна наблюдала, как капли внутри растекаются, образуя две прорези – глаза, а в центре расползается дыра-рот. Снаружи, по бокам от «головы», чернота расходилась в разные стороны длинными тонкими полосами, напоминающими рога.
Если бы Анна в этот момент могла ощутить свое тело, то, наверняка, почувствовала бы, как на лбу выступил пот, а по коже побежали мурашки.
Ей так хотелось зажмуриться, но она не могла пошевелить даже веком и не могла оторвать взгляд от этих жутких глаз. И вот они вспыхнули ярким пламенем.
Боковым зрением Анна уловила, как в это самое время ваза без единого звука разлетелась на сотни осколков, а цветы, упав на стол, мгновенно засохли и почернели. Стрелки настенных часов замерли на отметке 03:59 (Не может быть! Ведь только что была полночь). Пламя внезапно погасло. Анна, как загипнотизированная, смотрела в эти кровавые глаза. Они были абсолютно черными, бездонными и в этой бездне она видела нечто совершенно ужасное – людей, много людей, и огонь, везде огонь.