– Поехали в тот поселок! – Тим движением ладони показал в сторону оцепленного солдатами поселка Северный. – Поможем товарищу Майлингеру.
– Есть! – сказал Хеллер и повернул ключ зажигания…
В поселке шла суета. Улицы были повсюду перекрыты группами фельджандармов, по дворам ходили вспомогательные полицейские в казачьей и штатской форме. Остервенело гавкали собаки из-за деревянных заборов и плетеных оград, тут и там слышались рассерженные крики и причитания местных женщин, недовольных тем, что полицейские врывались в их подворья. Хипо кто-то пытался что-то объяснить возмущавшимся хозяйкам, кто-то просто грубо рявкал на русском языке. Автомобиль Майлингера Тим, Хеллер, Шрайбер и Шмидт заметили на улице недалеко от въезда в поселок. Хеллер припарковался рядом. Вышедших Тима и Шрайбера встретил сам Майлингер.
– Хайль Гитлер! – поздоровался он.
– Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – поздоровались Тим и Шрайбер.
– Уже виделись сегодня утром на совещании, – заметил Тим.
– Лишний раз прославить Фюрера не помешает! – сказал Майлингер, улыбаясь. Он стоял с портфелем под мышкой, сунув руки в карманы шинели. На голове его вместо фуражки была натянутая от холодного ветра на уши пилотка.
– Ну, есть ли результаты? – спросил Тим.
– Какие результаты! – ответил Майлингер, пожав плечами. Блеснули его гауптштурмфюрерские, как и у Тима, погоны. – Пока только успели оцепить эту деревню и немного пройти… Ну вот, те дома, – он кивком указал в сторону. – хипо проверили. Никого подозрительных там нет: бабы, дети да два седых старика, которые еле передвигаются. Никто никого как бы не видел, – он усмехнулся. Да, большинство местных жителей даже если бы видели партизан – говорить об этом полиции не стали бы, а инициативные, рвущиеся помогать из-за своей собачьей пресмыкательской натуры, больше обращали внимание на всякую ерунду, а действительно серьезных деталей и фактов не замечали. Впрочем, большинство людей вообще не слишком наблюдательно: это было хорошо известно Тиму по опыту службы еще начиная от родного Вюртемберга. Бывает, что только после изобличения и ареста преступника неожиданно находится много свидетелей, на начальном этапе расследования пожимавших плечами и уверявших, что ничего не видели, не слышали и не знают, а теперь вдруг вспоминающих, что преступник, оказывается, сам чуть ли не прямо признавался им в своем злодеянии, да они не придали значения его словам и благополучно о тех забыли…