– Мы и жили… нельзя сказать, что прекрасно, но… удовлетворительно, – сказала Анфиса. – Пока ваши не стали разрушать город. А теперь о нас почти не заботятся. Теперь мы, действительно, стали жить плохо.
– Когда война – нет лёхки шизн, – сказал Тим. – Война будет кончат – и буде шизн… правильно…
– А мы и не хотели этой войны, – сказала Анфиса. – Ее начали ваши люди, господин.
– Мой народ люче знат, што надо делат! – строго произнес Тим. – Мой народ имет большой степен… от мой народ много хороши… люче умни… большой люди длйа планета… йест… Когда твойа страна власт имет немци – твойа страна биль сильни и правильни, когда твойа страна власт имет большевики… йеурей – твойа страна бедни и без правда. Ти знат это.
– Я не знаю, лучше было до большевиков или с большевиками, – ответила Анфиса, потупив глаза. – Наверное, кому как… Но я… только не злитесь на меня… я знаю, что до прихода ваших… соотечественников все жили лучше, чем сейчас.
Тим сначала не очень понял ее слова, но затем до него дошло. Нахмурившись, он сказал:
– Ти бели как arische Frau, а глюпи как Slawin!.. И polnische Frauen тоше такой! Ти дольшен шдат, когда буде конец от война, и тогда буде хороши шизн. Мой народ… мой власт люче знат, когда делат война, когда кончáт!..
– А почему вы уверены, что эта война правильная? – спросила Анфиса, посмотрев на Тима все тем же печальным взором голубых глаз, но тут от Тима не укрылась сквозившая сквозь грусть стальная напористойсть, которую он часто видел в глазах допрашиваемых партизан, их пособников и коммунистических агитаторов. «И ты такая же, как твой народ! Что ж тут удивляться!» – подумалось Тиму.
– Потому што большевизм… йеурейски идейа… опасни против вес правильни челёвéк этот Planet! – ответил он славянской женщине. – Ми високи люди – и ми дольшен liquidieren большевизм. И от это ми войеват против kommunistisch власт: он… verbreitet большевизм.
– Но вы воюете против коммунистов, а страдает наш народ – беспартийный, – сказала Анфиса. – Ведь на плакатах в городе написано, что ваша армия пришла защищать нас от большевиков, а мы стали жить намного хуже, чем при них… Нет, я не коммунистка, даже комсомолкой не была… я просто ростовская женщина. Я согласна, что при большевиках тоже были трудности. Я хотела бы, чтобы дело прояснилось для меня: нас пришли спасать от большевиков, но нам стало еще хуже. Почему?