На некоторое время в допросной камере повисла мрачная тишина, только Тим все постукивал ручкой по столу через лежавший на том лист бумаги. Затем Тим многозначительно посмотрел на равнодушно смотревшего в крышку стола подследственного и спросил:
– Ви думали о моихь слёвáх? Ви имели много времени. О, ви севоднйа имет боле хороши состойаниэ от наш биуши разговор! Ви боле здорови!
Очерет поднял глаза на Тима и произнес:
– Я все вам сказав, начальник! – и криво усмехнулся побитыми губами.
– Ви нам не всйо говорит! – сказал Тим, снова опустив глаза в чистый лист бумаги, будто вычитывал оттуда что-то важное. – Йа дольшен известит вас, што о вас делано решениэ от управлениэ полицийа. Йесли ви севоднйа не будете говорит мне всйо чесно – ви будете уничтошен как враг длйа Germania, – Тим снова посмотрел на скованного наручниками на стуле Очерета – в упор. – И ви, и ваш… ваша подруга, и ваш брат! – Тим выразительно кивнул. – Ваш брат тоше знат об орушийе, но не сказат полицийа!
– Он дитё, як он миг донесты до полиции! – проговорил Очерет, казалось бы, ровно, но Тим уловил в интонации подследственного отчаянные нотки. Вероятно, Очерет надеялся, что его малолетний брат все-таки будет пощажен, но в то же время был твердо настроен никакой информации не сообщать. – Он не знае же, де полицейский участик!
– Этот вопрос йа не решат, – сказал Тим. – Этот вопрос решон управлениэ. Но ви йешо мошете спасат себйа и ваш брат… Будет или нет шит ваша подруга – это она решат: она буде говорит – будет шит, она тоше преступник. А ваш брат ви мошете спасат.
– Нет, – сказал Очерет. – не можу! Я усе вам рассказав, а вы не вирите. Брехаты я не буду!
– Ви обманиват нас! – сказал Тим. – Ваш расказ йест Fantasie. О немци не надо смейаца! Ви чесно говорит нам: откуда орушийе, кто орушийе класт ваш Quartier, откуда писмо, и што значит Text от это писмо. И ми не убиват вас и не убиват ваш брат.
Очерет молчал, безучастно глядя куда-то в сторону. По его покрытому щетиной и кровоподтеками болезненно бледному лицу время от времени пробегала мелкая дрожь.
– Объясните ему, Шмидт, что его выгораживание своих сообщников не стоит таких жертв! – обратился Тим к переводчику по-немецки. – Он надеется, что Красная Армия и большевики вернутся, но надеется зря! Сталинград уже в наших руках, нам осталось подтянуть резервы – и мы перейдем Волгу, тогда всему этому большевистскому государству конец. На Кавказе красноармейцы тоже скоро вымерзнут в горах полностью: уже зима вот-вот начнется. Зря он верит лжи большевиков: они пытаются спасти себя, поэтому делают всё, чтобы убедить свой народ по эту сторону фронта нападать на немцев, надеются задержать продвижение нашей армии. Но это пустые надежды, просто утопающий хватается за каждую соломинку! Мы уже почти прижали Красную Армию к Уралу! Куда ей отходить, где закрепляться? В Сибири, где вся армия погибнет в первые же морозы? Этот человек сейчас принесет в жертву и себя, и своего брата-ребенка, но ничего не изменит этим! Дело коммунистов проиграно, когда они погибнут – это лишь вопрос времени… да буквально месяцев, я думаю! Объясните, Шмидт!