Я понимала: я не могу расслабиться. Мой путь только начинается, и я должна быть готова ко всему.
Я уже почти покинула арену, когда ректор окликнул меня.
– Мирэлин, – его голос был глубоким, сдержанным, и едва ли не командующим. Я повернулась, встретив его взгляд. Его взгляд не оставлял места сомнениям, – Подойди сюда.
Я на секунду почувствовала внутреннее сопротивление. Я понимала, что это не просто разговор. Ректор всегда что-то хочет от своих студентов, и его интерес не всегда был доброжелательным. Но я не могла просто игнорировать его приглашение. Я сделала шаг в его сторону, будто бы втягивая воздух, словно каждый мой шаг был связан с неким внутренним напряжением.
Подойдя ближе, я встретила его взгляд. Он не сразу заговорил, а наблюдал за мной, оценивая. Я почувствовала, как мое сердце слегка ускорило свой ритм. Он смотрел не как учитель, а как кто-то, кто слишком хорошо знает, что делает.
– Ты контролируешь ситуацию, – сказал ректор, слегка наклоняя голову, – Я наблюдал за тобой на тренировке. Ты уверена, что не дашь волю своим эмоциям, ты не выпустишь злость наружу. Это редкость, особенно среди студентов. Ты не просто сдерживаешь себя, ты контролируешь каждый свой шаг.
Я молчала, стараясь не выдать того волнения, которое начало захлёстывать меня. Задавая такой вопрос, Ректор явно не просто наблюдал за мной, но и оценивал, куда мои силы могут меня завести. Он, казалось, ждал моего ответа, как судья на арене, чтобы понять, как дальше развивать мои способности.
– Ты можешь попробовать бороться с ним, – продолжил ректор, его голос стал чуть более мягким, но в этом не было ни сострадания, ни дружелюбия. Это было просто констатирование факта, – Ты ведь понимаешь, о ком я говорю? О Каэле. Ты можешь снова попытаться сразиться с ним, но на этот раз под моим наблюдением. Ты должна понять, что, если не справишься, последствия будут гораздо более серьёзными. Твои эмоции могут стать твоим врагом. И его.
Эти слова повисли в воздухе. Я почувствовала, как холодеет мое тело. «Бороться с Каэлем?» – эта мысль сразу же вызвала у меня противоречивые чувства. Я прекрасно помнила, как он смеялся, как его улыбка провоцировала меня. Вспоминала его взгляд, полный сарказма и лёгкости, как если бы он точно знал, как меня раздражать. Воспоминания о его насмешках, его спокойствии, которое сводило с ума, возвращались ко мне, как жгучее ощущение стыда и злости.