Элина работала на автомате. Пальцы летали по сенсорной панели, глаза скользили по строчкам. Имплант фиксировал ее скорость, точность, эмоциональную отстраненность. Эффективность: 92%. Эмоциональный фон: подавленный, но стабильный. СКС: 55 (стабильно низкий). Он не видел, как ее нутро сжималось от каждого запроса, похожего на возможную судьбу Миши. От осознания, что она – часть этой машины, перемалывающей надежды в пыль. Что ее труд, ее «генерация данных», лишь поддерживает Систему, убивающую ее сына.
Внутри кабинки стоял постоянный, едва уловимый гул – совокупный шум вентиляции, работы терминалов и вечного потока информации через импланты сотен работников. Это был гул самой Оптимизированной Реальности. Гул клетки. Иногда Элине казалось, что он проникает в кости, в мозг, вытесняя все человеческое, оставляя лишь способность сортировать, категорировать, генерировать баллы для выживания.
Мысли о Мише не отпускали. Его 2% пылало на внутреннем дисплее, накладываясь на монотонный поток запросов. Она представляла его одного в их клетке, смотрящего на успокаивающие голограммы, пытающегося дышать. Представляла Алексея, вернувшегося с ночной смены, усталого и напуганного, измеряющего температуру сына и видящего, как цифра ОРЖ, возможно, уползает еще ниже. 1%. Что тогда? Полное отключение даже от «Комфорт-Базиса»?
Руки сами потянулись к импланту под ключицей. Крошечный узелок, теплый от постоянной работы. Цена. Доктор Карина сказала: «готовность платить очень высокую личную цену». Что значили эти слова против 2%? Против хрипа в груди ее ребенка? Против ярлыка «ресурсозатратная единица»?
Экран терминала мигнул. Выскочило внутреннее уведомление: Внимание, ID-734-Эль-Гамма. Снижение скорости обработки на 7%. Рекомендуется фокус-стимуляция. Предупреждение: низкий СКС может повлиять на продление контракта.
Угроза. Обычная, рутинная. Без эмоций. Просто констатация факта ее уязвимости. Элина глубоко вдохнула, заставила пальцы двигаться быстрее. Она сортировала запросы, один за другим, отправляя их в цифровую пропасть. Она генерировала данные. Она выживала. Для Миши. Для его 2%. Поток нес ее, как щепку, и единственной точкой опоры в этом бездушном цифровом потоке оставалась лишь титаническая, неизмеримая тяжесть материнской любви – единственное, что Оптимум пока не смог отнять и перевести в гигабайты. Но он пытался. О, как он пытался.