Сигналка пискнула в темноте. Я открыл дверь, швырнул пиджак на заднее сиденье, сел. Кожа сиденья прохладная, слегка потрескавшаяся. Завёл двигатель – машина вздрогнула, заурчала с ленивым ворчанием.
– Да ладно, я тоже рад тебя видеть, – пробормотал я и поставив руку на руль, медленно выехал со стоянки. – Поехали, старина. Мир сам себя не спасёт.
Скользнул взглядом по панели – топливо есть, масло в норме. Бардачок захлопнут, но я знаю, что внутри – папка с досье. Бумажная, старая школа. Всё, что удалось собрать по Алисе Валентайн: фрагменты её жизни, следы отца, зацепки по проекту «Лев», финансовые движения, поведенческий профиль. Бумажная биография потенциальной катастрофы.
На трассу выехал без музыки – радио я выключил ещё на базе. Не выношу, когда мне в уши льют про пробки и погоду, будто кто-то решил, что я не справлюсь без напоминания, что на улице лето. Вместо этого – тишина. Почти. Шуршание шин, редкие фары встречных. Внутри головы – рой.
Алиса Валентайн.
Голубые глаза, чёрные кудри, взгляд с характером. По досье – интроверт, по фото – не без стержня. Вроде просто девчонка, но каждый отчёт намекает: она может знать гораздо больше, чем говорит. И дело даже не в отце. Дело в молчании. Слишком ровном. Слишком чистом. А чисто, как известно, там, где либо тщательно убирали, либо что-то прячут.
– Вот бы выяснилось, что она и правда обычная, – пробормотал я, прикусив губу. – Или хотя бы не смертельно интересная.
Засмеялся себе под нос.
– Будет неловко, если я влюблюсь, а она окажется киборгом. Хотя, по нынешним временам, это даже романтично.
Притормозил на светофоре, машинально глянул в зеркало. Снял очки. Настоящее лицо смотрело на меня – без маски, без ухмылки. Просто я.
Под глазами – круги, как кольца на спиле дерева: каждый слой – ещё одна бессонная ночь. Щетина за день успела прорезаться, словно напоминая, что время идёт, даже если ты не замечаешь.
Глаза… в отражении они казались чужими. То зелёные, то синие, как будто сами не решили, какими быть сегодня. Усталость в них – как вечный осадок. От дел, от лиц, от потерь.
В ухе – серебряная серьга. Маленький штрих, который почти никто не замечает. Но я – помню. Это его серьга. Он шутил, что носит её «для баланса». Смеялся, когда я поддел его за это. А потом исчез в дыму, оставив тишину.