… – тянула едва ли не как колыбельную девушка.
Женя попал на самый конец песни. После нее снова была какая-то местная безыскусная реклама, потом – немного новостей, в том числе и спортивных. Женя с удовольствием послушал описание прошедшего днем товарищеского матча по волейболу между командами «Кетск-Побережный» и «Кетская удаль». Что за команды, Женя понятия не имел, разве что обозначение города – Кетск – показалось смутно знакомым. Но именно что смутно – Козлов так и не смог вспомнить, городок это на реке Кеть или вовсе какое-то сельцо? Реку-то он знал, сибирская река… далековато, конечно, от Урала, но кто их знает, может, приезжали по какому спортивному делу?
Женька задумался о давно оставленных краях, о Сибири – и том, что давно не был в местах своего детства. Да что там – детства! Он и половину Сибири не проехал же, хотя казалось бы, с его-то любовью к поездкам и путешествиям… а все куда-то тянуло подальше – то на юг, в степи, то на север, к Балтике… Сделалось чуть совестно даже. Ну ладно, не «чуть». Как следует совестно, да.
Новости закончились, а точнее, волна зашипела помехами. Чертыхнувшись, Женя снова принялся ловить плывущий сигнал. В небе грохотало. Через шелест и шум ветра, шелест и шум помех голос вернулся в динамики. Снова непонятная речь – бойкая, явно принадлежащая профессиональному чтецу: будто аудиоспектакль поймал.
– Утоло илан илэл гиркукталча̄л нэлкэниду4, ну я и говорю же, по весне ходили трое промышлять, ага, слушай дальше…
Мешая инородческий говорок – Козлов вспомнил, как экскурсовод в музее, еще в школьные годы, как-то обозначал многочисленные сибирские местные языки именно таким выражением – «инородческие» – и обычную русскую речь, рассказчик поведал историю про медведя с тремя сердцами. Это была – совершенно точно – художественно оформленная охотничья байка. Женька не сразу сообразил, что голоса в этом аудиоспектакле было два – один рассказывал по-инородчески, второй как раз переводил или ловко переиначивал сказанное первым – так и казалось, что это двое беседуют, а на самом деле рассказывают одну и ту же историю, просто на двух языках.
После снова была музыкальная пауза – а потом, под то и дело пропадающий шепот радиоволны – Женя начал задремывать. Последним до него донеслось вот что:
– Бука, нуӈан дёндерӣн, дёндерӣн. Эмэдян, этэ̄н-ӈу. И тыка̄-дэ̄ эчин эмэрэ. Может, до̄лды̄дятын эр историява. Тэгэ̄лби бакадяп мут мутӈӣ. Мут бутуннул со̄мат эе̄тчэрэв тэгэ̄лбэ бакада̄, ичэдэ̄, турэттэ̄. Эмэктын эртыкӣ. Утэлин биитын. Эмэктэрӣтын. Ичэдятын, он би эдӯ бидерэм