В поиске ночлега на дороге карты не помогут, тут только внимательно по сторонам смотреть – и потому «Крузер» с непривычной неторопливостью тащился по горной трассе, пока люди вертели головами по сторонам.
Грег порывался отыскать что-нибудь на виртуальной карте в телефоне, но Женька быстро отмел эту идею – мол, кто бы еще обновлял эти карты вовремя. Американец поворчал немного – но согласился.
Вывеска выплыла из густеющей синевы вечернего воздуха внезапно.
Она была неожиданно старомодной – не световой короб и даже не неон, а яркие лампы, освещающие круг чопорной, в стиле девятнадцатого века вывески: «Отдохни, путникъ»
Самая яркая подсветка – как и визуальный акцент были почему-то сделаны на крупной, выписанной в один размер с буквами, запятой в середине фразы.
«Кафе, мотѣль и стоянка «Запятая» – гласила вывеска поменьше, внизу броской основной – и гораздо менее приметная, чем этот старомодный, только что подковами и косульим черепом не украшенный, круг на высоком шесте. Еще ниже располагался лаконичный список особых удобств «Запятой», – домашние пельмени, баня, прачечная, ночлег. Что примечательно, уже безо всяких орфографических изысков вековой давности.
– О, глянь, – тут же оживился Грегори.
– Ага, надеюсь, места-то есть, – Женька свернул, повинуясь указующей стрелке под вывеской, и обнаружил не просто одинокий мотель, но целый комплекс-стоянку: россыпь аккуратных деревянных домиков, площадка, отсыпанная хрустким щебнем, приветливо мерцающее золотистым светом окон здание покрупнее с вывеской – «кафе «Запятая».
Вывеска, как и рекламный щит, была немного нарочитой, как будто специально делала вид, что стоит тут еще если не с екатерининских, то с константиновских имперских времен еще, хотя и выглядела новехонькой, как и весь комплекс.
Вопреки опасениям, на стоянке было довольно свободно – три дальнобойных грузовика-фуры, да пара легковых авто. Стоянка, при желании, могла вместить еще с десяток гостей, не меньше.
Сосны обступали «Запятую» со всех сторон, и казалось, что сумерки стали еще гуще. Последние лучи солнца пробивались через черное кружево ветвей с явной неохотой, и оттого притягательнее выглядели окна кафе. В ореолах света близ вывески и под фонарями вокруг суетливыми пылинками танцевал гнус – через час-другой даже неутомимое комариное племя попрячется на ночлег, но сейчас было самое их время.