Мужчина решился, плотно прикрыл дверь и включил адский агрегат. Ему показалось, что проклятая машина зашумела на весь дом. Он не ошибся.
На пороге кухни возник возмущенный Дима. Багровый от злости родственник гневно сопел. Кустов смотрел на мрачного зятя. Дима был крайне недоволен. И в выходной день нет покоя от этого старикана!
– Слышь, ты. Батя! – Прорычал он, и это «Батя!» прозвучало почти как мат – Ты не дома, чтобы шуметь! Пошёл к себе! Кофе будешь пить, когда мы встанем!
Кустов виновато молчал, на глазах съеживаясь, как будто становясь меньше ростом. Потом поднялся и ушёл в комнату, ощущая себя маленьким ребёнком, которого отчитал суровый отчим.
С каждым днём Игорь Сергеевич видел, как мешает всем: зятю, внуку, даже дочери. Чувствовал откровенную неприязнь со стороны родственников. Он не стал ждать, когда недовольство родных выплеснется на него, найдёт выход.
В один майский день мужчина собрал нехитрые пожитки и ушёл, куда глядели глаза. Деньги от пенсии ещё оставались и Кустов даже хотел снять угол в хостеле, но потом его одолела такая тоска…
Что же он не замечал, как отдалились они с дочерью? А может быть, это плата за его сомнения в ней? Он же поначалу не верил, что Вика его дочь. Потом, конечно, все сгладилось, забылось, и всё же… Почему он не прописал Викторию, не выделил ей долю? Нет, не из жадности. Скорее из-за всепоглощающей лени, нежелания возиться. Игорь понадеялся на то, что само собой решится, когда его не будет. Всё равно Вика стала бы наследницей. Не стала. Кори теперь себя, старый осёл, пытайся укусить локоть. А отношение родных… Чего он ожидал? Что дочь и внук выделят ему место в своей заполненной суетой жизни? Но ведь он и сам не слишком стремился видеть их, когда был… Нормальным, как все.
Игорь Сергеевич погрузился в невесёлые думы и не заметил, как сел в электричку. Поехал наобум. В ближайшем Подмосковье вышел на станции, невольно улыбнулся тому, как красиво было вокруг. Нежная зелень юной листвы оттеняла распустившиеся почки. Скоро всё расцветёт, – отстранённо думал Кустов, – а он ничего этого не увидит. На душе было пусто и горько.
Он принял решение. Нелёгкое, но как ему казалось, единственно верное. Зачем мешать кому-то? Ничто и никто не держит его на этом свете, – размышлял мужчина, подходя к мосту.