В центре комнаты, словно незримый страж, над массивным дубовым обеденным столом, под самым потолком с потрескавшейся штукатуркой, висел портрет Валесика. Его глаза, насыщенного орехового оттенка, написанные с поразительной живостью, казалось, прожигали насквозь каждого, кто осмеливался войти в комнату. Художник Крепыш, местный самородок, известный своим умением передавать не только безупречное внешнее сходство, но и неуловимую суть человека, запечатлел покойного хозяина фермы именно таким, каким его помнили все, от мала до велика: с лукавым прищуром, в котором таилась то ли добрая, безобидная шутка, то ли мудрая тайна, бережно хранившаяся за складками кожи вокруг глаз, и едва уловимой улыбкой, которая, казалось, вот-вот сорвётся с губ, превратившись в заразительный хохот. Портрет излучал ощутимое тепло и незримо ощущаемое присутствие Валесика, заставляя невольно вспоминать его добродушный нрав, неутолимую любовь к жизни и крепкую руку, всегда готовую прийти на помощь.
Вики сладко потянулась, изгибаясь в спине, просыпаясь под ласковым натиском утренних солнечных лучей. Тонкие, ажурные занавески, вышитые её матерью давным-давно, кропотливым трудом долгими зимними вечерами, превращали утренний свет в калейдоскоп причудливых, танцующих узоров на потрескавшихся стенах комнаты. Каждый узор, словно живой, переливался и играл, напоминая о детских играх в прятки в саду. Умиротворяющий аромат свежесваренной каши с тыквой и корицей, смешанный с запахом утренней росы, проникавшей сквозь щели в старых оконных рамах, и свежескошенной травы, доносившейся с полей, наполнил её легкие, изгоняя остатки сна. Из кухни, расположенной прямо под комнатой Вики, доносились приглушенные голоса матери, Лоры, и Лины, её лучшей подруги, занятых привычной утренней болтовнёй и о предстоящих заботах. В их голосах чувствовалась теплота и непринуждённость, свойственная только близким людям.
– Доброе утро, – прошептала Вики, сонно щурясь, сбрасывая с себя пушистое, шерстяное одеяло. Оно хранила тепло многих зимних ночей, проведённых у потрескивающего камина, и слабый, но такой знакомый запах овечьей шерсти, напоминая о бесконечных фермерских хлопотах, бесконечных стадах овец, но в то же время даря ощущение уюта и защищенности. Мелкие шерстинки прилипли к её ночной рубашке, напоминая о мягкости прикосновений.