Клифф усмехнулся.
– Хочешь, чтоб я привел тебя к Ванде, а ты потом написал обо всем в своей газетенке? Денег получишь, да?
– Ну, это моя работа. – Адам пожал плечами, выдавив улыбку.
– Много?
– Не так уж, – признался он. – Но на жизнь хватает. Вообще я хочу написать книгу.
– М-м.
– Хорошие парни против плохих, добро против зла. Восставшие мертвецы, стоны проклятых душ… Что-то в таком духе, – журналист решил, что его слушают, и уже открыл было рот, чтобы продолжить.
– И почему мне должно быть не насрать?
– О. Да. Извини, я… Твоя сестра. Сочувствую твоей утрате.
– Слушай, Адам как там тебя.
– Гордон.
– Слушай, Адам, – Клифф остановился, развернувшись к журналисту.
Он был на пару дюймов выше и шире в плечах – работа грузчиком и юность футболиста давали о себе знать, – и тень нависла над Адамом.
– Возьми свои сочувствия и засунь себе как можно глубже в жопу. Понял?
Гордон решил, что сейчас не лучшее время спорить. Поджал губы и кивнул.
– Сэнди жива и я ее вытащу, – сказал Клифф напоследок и, развернувшись, зашагал дальше.
Журналист какое-то время наблюдал, как тот удаляется, отстукивая блокнотом по бедру нетерпеливый ритм. Фыркнул себе под нос:
– Глубже в жопу. Да как же! – и бросился назад к припаркованной перед баром машине.
День у Адама Гордона не задался с самого начала. Еще с утра уверенный в успехе, к обеду он столкнулся с совершенно непробиваемым флегматизмом и враждебностью жителей Хэмптона. У них под носом творилось что-то зловещее, а они вели себя так, будто самым подозрительным в их жизни был парень с блокнотом.
– Ну да, а если б я достал диктофон, то что? Сожгли на костре? – хмыкнул он, заводя двигатель. – Чертов Хэмптон.
Первым делом, как и планировал, Адам заглянул в управление, надеясь застать там шерифа. Его помощница – высоченная блондинка со стрижкой пикси, в форме и со значком – с порога поинтересовалась, с какими целями он явился. Услышанное ей не понравилось, говорить без начальства она отказалась и велела приходить, когда шериф Дикинс будет на месте. На его вопрос, в какое время лучше подойти, помощница пожала плечами. «Вы же сами знаете, дел у нас невпроворот», – сказала она, одарив его самой официальной улыбкой из тех, что Адам видел, и захлопнула перед его лицом дверь.
В морге журналиста ждала еще более странная встреча. Патологоанатом – маленький мужчина средних лет с аккуратной русой бородой и в наушниках – охотно провел его в зал для вскрытий. Зал был абсолютно стерилен – чистый пол, металлический стол в центре, инструменты в стальной ванночке с раствором. Патологоанатом стащил перчатки, обнаружив черный лак на ногтях, и спросил, чем может помочь. Дальнейший диалог между ними можно было описать как-то так: