сделала своё дело: часто гости сами приносили еду и напитки, помогали убирать. А она не переживала. Если кто-то засиживался допоздна, она, уходя с Марго на руках, говорила свою фирменную фразу:
– Будете уходить, пожалуйста, закройте за собой.
Спустя год после открытия, побывав хотя бы на одном семейном событии в этом месте, все считали «Чистилище» общим домом.
Тот, кто пришёл из Флоренции
– Привет, Франча.
– Привет, Ва-Ва.
Типичный диалог брата и сестры, которые начали общаться друг с другом ещё до того, как научились говорить. Сейчас, в свои сорок с небольшим, Франческа и Валентин всё так же сохраняли эту детскую связь – особенно, когда были наедине.
– Я только что нанял одного парня из Италии, он помогает мне на кладбище. Работает как вол. У него проблема с жильём. Можно он немного поживёт в твоей квартире? Он очень аккуратный, из таких… интеллектуалов.
– Ты никогда ни о чём таком меня не просил. Видно, он тебе правда нравится. Ладно, без проблем. Ключ под ковриком, как обычно.
– Спасибо, Франча. Когда я его увидел, я подумал, что маме бы он понравился.
– Ва-Ва, наверное, это наша итальянская кровь. Ты ведь даже не помнишь маму. Я сама-то едва её помню.
– Помню я маму! Она выглядела как ангел.
На этом моменте разговор всегда обрывался. Франческа так никогда и не сказала ему, что в её душе навсегда осталась неразрешённая боль: он чудом выжил при рождении, а мама – нет. Она обожала своего большого, жизнерадостного младшего брата. Имя ему подходило идеально: Валентин – сильный и здоровый.
Валентин был прав. Беатрис точно бы понравился этот итальянец. Да что там – он бы понравился любой матери, сестре или бабушке. Достаточно было просто взглянуть на него, чтобы понять: этот мужчина уважает женщин, восхищается ими и относится к ним с добротой.
Первое неоспоримое подтверждение этому была Марго. Она, тень Франчески, тут же обосновалась у него на коленях.
Лучано был тихим, высоким и стройным, с длинными аристократичными руками и тёмными волнистыми волосами, тронутыми сединой у висков. Но самым привлекательным в нём были его сияющие голубые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами.
Мужчины из сообщества уважали его за трудолюбие и честность – он никогда не халтурил. Свободное время он проводил за чтением или письмом, неспешно потягивая кофе в «Чистилище». Он всегда платил и сам относил посуду к стойке.