Похоже, я сильно недооценил прошлое утро. Тогда мне было очень плохо, но я хотя бы смог встать и начать что-то делать. Сейчас же – я умирал. И это не фигура речи, а констатация факта. Я с трудом выполз из пещерки, на большее меня не хватило.
Меня лихорадило. Было очень холодно, однако с лица лил пот. Одолевала одышка, слабость была неимоверной, сердце стучало быстро, гулко отдаваясь во всём теле. Даже просто стонать сил не было.
Попытался сглотнуть – во рту было сухо, как в пустыне. Надо бы попробовать доползти до воды, хоть немного утолить жажду. Но ни сил, ни желания не было. Зачем, если всё равно умру? Сознание постепенно угасало. Никаких ангелов или туннелей со светом в конце не было – только сожаление. Сильное, до слёз.
– Наказание-у-у, наказание-у-у… – прошептал я слова одной песни. Умирать – так с музыкой. Музыки нет, зато есть песенка, пусть и не совсем по теме. – Просто ты, чёртов мир, моё наказание…
Создание, пребывающее на грани, наконец ушло в неведомые дали, подарив мне сладостный покой.
***
Сразу на следующий день Лариону не удалось пойти по пятам загадочного путника, поскольку его в срочном порядке вызвали в город к начальству. Обычно такие явки ничем хорошим не заканчивались. Так было и в этот раз.
– Намечается война с сильфами, – произнёс усталый таксиарх Алекс, командир егерского полка, расквартированного в Сильфском лесу. Точнее, в части, не принадлежащей Сильфианиту, то есть у самых границ. – Организуй ребят, пусть будут готовы.
Ребята уже давно готовы. Чуял Ларион, да и слишком уж часто сильфские луки стали мелькать на границе. Да и тот путник, которого встретили племянницы… Может, действительно сильфский колдун? Надо срочно возвращаться.
По возвращении его ждал сюрприз в виде полудохлого паренька, найденного у реки, в небольшом гроте. Обряжен он был в весьма странный чёрный наряд: необычно толстая рубаха с капюшоном, странные штаны, сужающиеся к ногам, а на ногах – вообще не пойми какая обувь.
– Кто это? – спросил Ларион у командира группы, что нашёл паренька. – Смогли выяснить?
– Нет, ваше благородие, – пожал плечами подчинённый. – Но лицо у него явно не крестьянское – чистое слишком, да и кожа бледновата. Руки тоже слишком нежные. Может, дворянин?
Ларион неопределённо хмыкнул, скептически окидывая взглядом одеяние парня. На вид ему было лет восемнадцать, вот уже борода начала пробиваться. Лицо – овальное, с чёткими густыми бровями, и, что особенно бросалось в глаза – губами. Губы были яркие, словно у красивой женщины, сейчас приоткрытые, выпускали хриплое, горячее дыхание. Этим губам позавидовали бы иные столичные аристократки, но они никак не шли мужчине. Хотя, как подметил Ларион, если парень отрастит хорошую бороду – этот изъян будет устранён. Нос был длинноват – немного не вписывался в королевские стандарты красоты, но и здесь борода могла бы поправить дело.