Новый смысл старого понятия истины позволяет Фуко размышлять о политической функции интеллектуала, который «действует или борется на общем уровне этого режима истины, столь существенного для структур и для функционирования нашего общества. Ведь всегда имеет место сражение „за истину“ или, по крайней мере, „по поводу истины“… вокруг ее статуса, а также вокруг ее политической и экономической роли» (Ibid.). Рекомендации, которые Фуко в последний год жизни давал собратьям-интеллектуалам, заключались не в том, чтобы «освободить истину от всякой системы власти (что было бы просто химерой, поскольку истина сама есть власть), но об отделении власти истины от различных форм гегемонии (общественных, экономических, культурных), внутри которых она действует до сих пор» (Фуко 2002: 208).
Взгляд на истину как свободную от чужих влияний, устанавливающую свой закон перекликается с метафорой «нагой свободы» у поэта Велимира Хлебникова. Его стихотворение «Свобода приходит нагая, / Бросая на сердце цветы» датировано 1915–1922 годами, временем революции в России и движением за «реформу жизни» (Lebensreform), социальные реформы на Западе. Образуется связка «истина – свобода – нагота», которую можно переворачивать и играть с нею. Троп «нагая истина» или троп «нагая свобода» можно перевернуть, заявив обратное: не только свобода, истина и добродетель – нагие, но и нагота добродетельна и истинна. Пример тому – средневековая легенда о Леди Годиве. Супруга графа Ковентри, молившая его уменьшить налоги на подданных, согласилась ради этого пожертвовать свой репутацией и проехать на коне по городу нагой. В поэме Альфреда Теннисона (в переводе Ивана Бунина), Годива
Тряхнула головой и, уронивши
Почти до пят волну волос тяжелых,
Одежду быстро сбросила, прокралась
Вниз по дубовым лестницам – и вышла,
Скользя, как луч, среди колонн, к воротам,
Где уж стоял ее любимый конь,
Весь в пурпуре, с червонными гербами.
На нем она пустилась в путь – как Ева,
Как гений целомудрия…
(Бунин 1956: 144)
Как прародительница Ева до грехопадения, Годива невинна, ибо облачена в божественную благодать – «одежды славы». В книге «Леди Годива: будущее наготы» (Lady Godiva: The Future of Nakedness, 1928) писатель Джон Лэнгдон-Дэвис сатирически описывал морализм, лицемерие, корысть и, прежде всего, страх, которые привели к странному парадоксу: «естественная» нагота сделалась «неестественным и порочным состоянием человеческого тела», почти преступлением (Barcan 2004: 52). Как и многие его современники, Лэнгдон-Дэвис считал наготу истинным проявлением человечности.