Философичность разглагольствует там, где философия конструирует.
Убеждать человека в истине, оторванной от целостного восприятия, рискованно. Не поняв её, он может укрепиться в заблуждении. Или, что опаснее, – принять её и вывернуть наизнанку.
Людям свойственно больше восхищаться философичностью философа, нежели его философией.
Там, где философия стремится вперёд, философичность притормаживает.
Философичность – тормозная жидкость для внутренней безопасности. Но всё-таки гораздо лучше, если она тормошит к пытливости и очищает стремление, а не пригашает то и другое.
У юмора больше шансов быть воспринятым. Парадокс в том, что он держит человека на плаву, помогая не утонуть, но вместе с тем мешает ему погрузиться, чтобы добраться до глубинного.
Мудрость и мудрёность – разные вещи, в чём-то противоположные.
У пофигиста философии под философичностью нет. Просто мусорная свалка.
Можно пожать плечами и сказать: «Какое это имеет значение для…», подставив вместо многоточия что-то масштабное, вроде судеб Вселенной. Но всё имеет значение прежде всего для тебя самого. Если этого не понимать, можно и пожать плечами…
Философичность – просто свойство. Само по себе оно не достоинство и не недостаток. Всё дело в том, каким другим свойствам философичность содействует, а какие пригашает.
Философия и философичность – два разных стиля увязывания. Философский стиль подразумевает внутреннюю работу, результатами которой можно поделиться и с другими. Философический тяготеет к упрощённому замазыванию неувязок за счёт вырабатывания снисходительного отношения к ним.
Должен ли философ быть философичным? Нет, конечно. Он должен быть прежде всего философом – то есть искателем важных для людей ракурсов миропонимания. И в этом он может быть страстным и неугомонным, азартным и красноречивым. Или сухим и последовательным, рационально-педантичным. Впрочем, и философичным – тоже.
Философия занимается сущностным увязыванием. Философичность – личностным, частным. Но и философии, с её сущностным подходом, стоит заниматься общими основами увязывания: личностной философией…
Философичность человека нужна ему для себя самого.
Эмоционально твоя философичность может воздействовать на тех, кто рядом: может успокаивать их, может побуждать восстановить нарушенное равновесие восприятий жизни. Но когда ты хочешь делиться своими мировоззренческими находками со многими людьми, которым эти находки могут пригодиться, начинается уже философия. Не обязательно как вклад в наукообразную деятельность философского сообщества. Прежде всего – как свободомыслие о центральных свойствах мира и жизни. И как стремление выразить свои мысли для стороннего восприятия. Стороннего, но не отчуждённого, – желающего понять.