В этой книге собраны произведения, которые показывают Катая с разных сторон: и как тонкого лирика («Тропинка в траве»), и как беспощадного аналитика человеческих слабостей («Болото Асадзи»), и как писателя, способного превратить частную драму в универсальную историю о несовершенстве мира.
Читая Катая сегодня, мы понимаем, что его герои – это мы сами: запутавшиеся, сомневающиеся, ищущие и не всегда находящие. И в этом – вневременная ценность его прозы.
Открывает этот сборник рассказ «Солдат», написанный автором на основе личных воспоминаний и наблюдений времен Русско-японской войны. В книге дается новый перевод этой сильной антивоенной новеллы (первый перевод вышел в 1958 году и более не переиздавался). Все прочие произведения, вошедшие в эту книгу, ранее не издавались отдельным томом на русском языке.
Он шагал.
Винтовка тяжела, ранец тяжел, ноги тяжелы, алюминиевый котелок бренчит о штык, и этот звук раздражает его и без того напряжённые нервы. Он поправлял его несколько раз, но он всё равно бренчит, предательски бренчит. Он уже просто ненавидит этот котелок.
Болезнь ещё не прошла, и дыхание его было прерывисто. По всему телу пробегает то жар, то озноб. Голова пылает, в висках стучит. Зачем он покинул госпиталь? Врач настаивал, что после болезни нужен покой, уговаривал остаться – зачем же он ушёл? Он думал об этом, но не жалел.
Пятнадцать больных и раненых в грязном заброшенном доме в комнате на восемь циновок. Упадок сил, грязь, стоны, тяжёлый воздух и тучи назойливых мух – как он выдержал там двадцать дней? Каша из ячменя с щепоткой соли – как он не умер с голоду?
Солдат содрогнулся, вспомнив госпитальный туалет. Яма была вырыта неглубоко, и вонь била в нос и глаза. Мухи гудели тучами. Известковая грязь серого цвета вызывала тошноту.
Но здесь… Здесь лучше, чем там. Бескрайние поля – как же они прекрасны! Маньчжурская степь пустынна и безлюдна. На полях – лишь поспевающий гаолян. Но здесь свежий воздух, солнечный свет, облака, горы…
Резкий звук заставил его остановиться и оглянуться. Тот самый поезд всё ещё там. Сотни китайских кули, словно муравьи, тащащие огромную добычу, толкают длинный состав без котла и трубы.
Вечернее солнце косо осветило картину.
Там, на возвышении среди мешков с рисом, стоит тот самый унтер. Солдат просил подвезти его до станции Аньшань – идти было невмоготу. Но унтер закричал, что это не пассажирский поезд, и какой же солдат пехоты ездит на поездах?