Они обнаружили это утром. Сергей пришел первым, как всегда. Включил свет в гараже – и замер. Зеленая дверь в подвал была приоткрыта. Не взломана. Приоткрыта. Как будто кто-то вышел и не захлопнул до конца. Но Сергей точно помнил – он запер ее вчера вечером на замок. Ледяная струя страха пробежала по спине. Он рванул дверь на себя.
Картина, открывшаяся в подвале, была как нож в сердце. Хаос. Не проверочный, а воровской. Ящики Сергея с инструментами были вывернуты, словно кишки. На полу валялись отвертки, гаечные ключи, пассатижи – но не самые ценные. Пропали его новенькие, купленные недавно на последние деньги тонкогубцы, набор прецизионных отверток для мелкой работы и – самое страшное – его любимая, отлично сбалансированная, тяжелая кувалда, «добро» которой он чувствовал, как продолжение руки. Полки Тани были опустошены. Исчезли не катушки с нитками, а запасы хорошей ткани – тот самый кусок шелка от плаща Ирины, остатки добротной шерсти, плотный хлопок для подкладки, несколько лоскутов уникальной фактуры, которые она берегла для особых работ. Даже мешочек с дорогими матовыми бусинами, оставшимися после платья Алисы, валялся порванным и пустым в углу. Печурка была холодной, но кто-то умудрился стащить мешок с остатками угля, стоявший у входа в гараж. Радиоприемник – их недавняя гордость и источник фона – исчез.
– Господи… – выдохнул Сергей, шатаясь. Его лицо, еще не отошедшее от бессонной ночи над налоговыми формами, стало землистым. Он подбежал к своим ящикам, начал лихорадочно шарить руками, как будто надеясь, что инструменты просто завалились. – Нет… Нет, нет, нет! Тонкогубцы… Отвертки… Кувалда! Черт! ЧЕРТ!
Следом вошли Таня и Лидия. Таня, увидев опустошенные полки, вскрикнула – коротко, отрывисто, как от удара ножом. Она бросилась к месту, где лежали ее сокровища. Пусто. Шелк, шерсть, хлопок… Все, что позволяло им делать не просто ремонт, а реставрацию, вкладывать качество. То, что отличало их от «кое-как». Ее пальцы сжали пустоту.
– Ткань… – прошептала она, и в голосе было что-то страшное – обреченность. – Моя… хорошая ткань… Бусины…
Лидия зашлась в истерике:
– Уголь! Уголь украли! И приемник! Как мы теперь? Холодно! Темно! Играть нечего! И… и кто мог?! Кто?! – Она заломила руки, оглядываясь, как будто воры могли быть еще здесь.