Мама вернулась домой спустя две недели. Именно тогда я поняла, что часть меня осталась там, на грязном асфальте, у храма. Матушка, как я полюбила её называть за это время, была похожа на старенькую, высохшую бабушку. В 51 год. Она плохо ходила, вмешательство было полостное, от того шрам стал «меткой» через весь живот. От груди и до самого низа живота. Совместно было принято решение о медицинской обработке шва в домашних условиях. Я имела кое-какие познания в этой области, но не представляла, что меня ждёт.
Первая обработка шва в день приезда. Мама сняла повязки и вся моя смелость испарилась. В своей жизни я находила труп человека, травмировалась в природных условиях, проваливалась ногой в ледяной пруд зимой… Но это было не сравнимо ни с чем. К горлу неизбежно подкатывала тошнота, руки онемели, на лице застыла глупая, даже придурковатая улыбка из маски. Четырёхлетний сын стоял рядом и ждал моей реакции, чтобы перетащить её себе, а затем и воспроизвести. Сохранив на лице гримасу стойкости и непоколебимости, я начала распаковывать хлоргексидин, наматывать ватку. Мой мальчик немного расслабился и затем лишь повторял: «Мама, ты доктор!». Все будто бы даже немного смеялись, но на самом деле, боялись, что изнутри прорвётся этот болевой рык. Выглядело всё ужасно. Шов был неровным, огибал пупок, спускался вниз, как змея, извиваясь на измученном теле. На животе моей мамы. Женщины, через связь и пуповину с которой я росла у неё в утробе. Там, где теперь стало пусто.
Мой организм словно предчувствовал ту потерю маминой женской идентичности, а потому за некоторое время перед этой операцией я стремительно и неожиданно оказалась в стационаре, где меня экстренно почистили. Впервые в жизни. Обрабатывая шов, я ощущала эту потерю вместе с ней, хотя меня коснулось лишь небольшое оперативное вмешательство, возникшее, как пояснил врач вследствие сильнейшего стресса и нервного напряжения. Физически пустота там, где когда-то носили меня, ощущалась дырой не только внутри грудной клетки, но и внизу, там, где я тоже когда-то носила ребёнка. Я как будто перенимала часть её физической и внутренней боли, пытаясь спасти.