– Какой парень? – в горле пересыхает, слова будто застревают.
– Высокий такой. Очень высокий. Крепкий. Бородатый. Лет тридцать пять, наверное. Сказал, что из домоуправления. Я сначала испугалась, но он такой вежливый, Верочка! Очень культурный. Сказал, что всё быстро починит. Привёл людей – те поставили новое стекло. Всё как новенькое! Представляешь? Даже денег не взяли!
Я чувствую, как мир вокруг меня рушится. Всё. Каждое её слово – будто гвоздь в гроб моего спокойствия. Высокий. Бородатый. Крепкий.
Это он.
К горлу подкатывает ком. Я почти не слышу, что говорит тётя. Голос становится каким-то далёким, приглушённым, как будто я провалилась в воду.
– Тётя Люда, – перебиваю её, голос хриплый, будто сорванный. – Вы уверены, что он из домоуправления?
– Ну конечно! А кто же ещё? Он так уверенно говорил, даже документы показывать не стал. Зачем ему врать? Всё так быстро починили! Очень хороший человек. Я бы не справилась без него.
– Он представился?
– Да…Сказал Асланом зовут.
Я сжимаю телефон так, что пальцы белеют. Хороший человек? Это он разбил твоё окно, чтобы потом его "починить", чёрт возьми! Мир вокруг меня орет как сирена. Это он. Это точно он.
– Верочка, ты там? – слышу её голос.
– Да… Да, тётя Люда. Я… рада, что вам помогли.
Я едва выдавливаю эти слова. Голос дрожит, сердце грохочет в ушах, а мысли скачут, как в лихорадке. Он был там. У неё дома. Смотрел на неё. Ломал её окно, чтобы потом прийти, будто герой. Он следит. Он видит всё.
И теперь я точно знаю: он не остановится. Я пытаюсь сделать вдох, но воздух не проходит. Только одно крутится в голове: он уже здесь. Он уже рядом.
Телефон выпадает из рук. Сердце колотится так, будто оно сейчас вырвется наружу, как птица из клетки. Грудь сдавливает, дышать невозможно. Слова тёти звенят в голове, как набат: "Аслан… Аслан… Высокий, крепкий, бородатый…"
Он был там. У неё дома. Смотрел на неё. Разговаривал с ней. Тронул её жизнь так, будто имеет право. Он не просто знает, где я. Он знает, где она.
Холодный ужас разливается внутри, как ядовитая жидкость, затапливая всё. Но вместе с ним приходит ярость. Дикая, обжигающая, словно внутренний пожар, который невозможно погасить.
– Сволочь, — шепчу я, едва удерживая слёзы, которые уже жгут глаза. – Мразь…
Меня трясёт. Руки дрожат, дыхание рваное, неровное. Чувствую, как пульс отдаётся в висках, будто в голове барабан бьёт. Я хватаю телефон, чуть не роняю его снова, и быстро набираю номер, с которого он присылал свои мерзкие сообщения.