Позволяю бешенству захлестнуть меня с головой, иначе я остановлюсь – слишком несчастный и виноватый вид у этой училки. Сам не помню, как встаю из-за стола и направляюсь к ней, продолжая сыпать обвинениями – она лишь всё ниже опускает своё покрасневшее личико. Ну уж нет, я хочу сполна упиться её позором и беспомощностью, пусть она просит о пощаде и прощении, желательно на коленях и с моим вставшим членом в нежном ротике.
– Смотри мне в глаза! – я уже представляю, как она отсасывает, а я кончаю на эту бархатистую кожу. Думаю, моя сперма будет отлично смотреться на её личике.
Следующее, что чувствую, это угловатость и острую худобу плеч Машеньки, когда я прижимаю её к двери. А ведь Кир был прав: Мышь – маленькая, испуганная, серенькая мышка.
– Интересно, и что в тебе находят мужики? Говорят, ты получаешь чаевых даже больше, чем Наташка, только никогда не выходишь за ними лично. Это так? – мне и впрямь интересно. Танцовщица, отказывающаяся от лишней купюры, засунутой за резинку трусиков…Нонсенс!
Но она молчит и учащённо дышит, что это: страх или возбуждение? Вот это и надо проверить, но здесь и не сейчас: хочу видеть, как эта шлюшка двигается в танце, как крутит своими прелестями только для меня. Путь облачится в свой наряд стриптизёрши – что-то мешает трахать её в образе учительницы.
Чтобы унять возбуждение отступаю и наслаждаюсь зрелищем: Маша растерянно хлопает глазками, руки поправляют поползшую вверх юбочку и пытается нащупать пятой точкой выход из кабинета. К чёрту! Я хочу её прямо здесь и сейчас, поставить раком, не раздевая, сдвинуть в сторону трусики и вставить на полную, чтобы она вскрикивала и стонала.
– А может и не ждать до завтра, а трахнуть тебя прямо сейчас?
Она будто становится ещё меньше: чуть-чуть и окажется составной частью массивной двери. Чтобы не позволить этому случиться, впиваюсь в губы, прохожусь рукой по косточкам позвоночника, словно по хрупкому музыкальному инструменту, но контролировать себя уже нет сил. Целую её судорожно, будто путник в пустыне, дорвавшийся до источника влаги: беззащитная шея, аккуратное ушко – слишком нежны и идеальны, хочется сломить это совершенство. Не отдавая себе отчёта, я прикусываю податливую плоть: не сильно, но ощутимо – она вскрикивает и отступает в сторону, а в следующий момент медленно сползает вниз.