Спиридон Иванович предложил тост за здоровье Turlurette… Мимочка смеялась, кокетничала, пила шампанское, чокаясь со Спиридоном Ивановичем, и блистая слегка опьяневшими глазками, откровенно говорила, что никогда, никогда еще ей не было так весело!
A maman смотрела на них с другого конца стола и умилялась.
На следующее утро взволнованная maman явилась к тете Жюли для переговоров. Переговорили и о курском имении, и о танцовщице и ее детях, и о вчерашнем поведении Спиридона Ивановича. Решено было повести на него серьезную атаку. Тетя Жюли великодушно вызвалась помогать и повела дело так ловко, что в какие-нибудь две-три недели бедный Спиридон Иванович был окончательно опутан, оцеплен, и оставалось назначить день свадьбы.
Maman не помнила себя от радости. Прежде, может быть, она и мечтала о чем-нибудь еще более блестящем, но теперь, в их ужасном безвыходном положении, после всех этих передряг и неприятностей с первым женихом Спиридон Иванович казался таким кладом, какого уже не надеялись и найти. Да и строго разбирая, чем не жених? Генерал, богат, кажется, человек добрый… Вот танцовщица и ее дети!.. Ну, да нельзя же, в самом деле, чтоб все уж было так без сучка, без задоринки. Если только он не будет разоряться на эту семью, то, в сущности, Мимочке нечего и обращать на это внимания.
И maman, и Мимочка совсем выбились из сил в хлопотах о приданом. Жених торопил со свадьбой, и нельзя же было заставить почтенного человека ждать, как какого-нибудь мальчишку! К тому же maman и сама слишком намучилась с первым женихом, чтоб не желать теперь ковать железо, пока оно было горячо.
Главные статьи приданого – белье, шубы, серебро – были уже налицо. Пришлось только спарывать княжескую корону. Но платья нужно было частью переделывать, частью шить заново. В шестнадцать месяцев промежутка между женихами мода сильно шагнула вперед.
Тетушки и дядюшки, переговорив и посоветовавшись между собою, сделали Мимочке новые подарки. Не скупился на подарки и Спиридон Иванович. Все шло прекрасно. Maman ликовала. Мимочка глотала мышьяк, пила пирофосфорно-железную воду, примеряла новые платья, принимала поздравления и щелкала коробками и футлярами от Вальяна, Арндта и Бо́бстеля, любуясь подносимыми ей брильянтами, сапфирами и изумрудами.
Все радовались за нее, все поздравляли ее душевно, сердечно, искренно, желали ей всего, всего хорошего и твердили хором: «Ну, слава богу, слава богу!»