Но да, погрызть подушку – лучший вариант.
Челюсть слегка болела, так сильно я стиснула ни в чем не повинную ткань. Накрытая с головой одеялом, только спустя полчаса перестала тихо рычать и поскуливать, как побитая собака. Да, Бадди, я сегодня с тобой на одной волне. Можешь вторым голосом повыть под дверью, если хочешь.
Но под дверью оказался совсем другой зверь. Тихий стук. Я не ответила. Еще раз. Продолжила молчать в надежде, что уйдет, но он не ушел. Дверь едва слышно скрипнула.
«Надо вписать в договор пункт про установку замков, нечего ему шариться по моей комнате,» – подумала и схватилась руками за одеяло, которое кто-то попытался с меня стянуть.
– Эй, вылезай, – еще раз дернул. – Прости. Эй, я был не прав. Слышишь? Признаю. Оля, вылезай, говорю!
Он с силой дернул, и одеяло выскользнуло из моих ослабевших пальцев. Что это было? Громов назвал меня по имени. Аж мурашки по спине пробежали от его «Оля». Таким тоном, с таким чувством еще никто и никогда не произносил его.
Через секунду перед Марком предстала моя заплаканная рожа. Лицом этот ужас не назвал бы и художник-декадент, а они те еще ценители отвратного: красные глаза и нос, искусанные губы, взлохмаченные волосы.
– За что? За красивый намек, что я шлюха и без проблем трахнулась с первым попавшимся извращенцем, чтобы практику не проходить? Да не вопрос, Громов. Об меня за последние месяцы только ленивый ноги не вытер, так что я теперь грязный коврик. Можешь сколько угодно ботинками топтать, – пришлось собрать все силы, чтобы поднять на него взгляд и с вызовом посмотреть в глаза.
– Прости, это было глупо, – спокойно произнес парень.
В его карем взгляде читалось искреннее раскаяние или этот принц просто очень хороший актер. Ну мало ли, чему там учат в супер школах для успешного ведения бизнеса.
– Я завтрак приготовил. Поешь, пока не остыл и приходи в гостиную. У меня появилась гениальная идея по поводу твоей будущей работы.
Встал и быстро вышел из комнаты, оставив меня удивленно смотреть на прикроватную тумбочку: горячий кофе, яичница и тост с сыром. Я жадно втянула носом аромат кофе и поджаренного хлеба, смешавшийся с запахом геля после бритья, и рухнула на кровать с глупой улыбкой.
Не простила, но мысленно сменила ему приговор четвертования на гильотину.