– Ильич, три, три, два, у нас кондуктор, – крикнул он в рацию, выбегая в подъезд. Я отпустил кружку и вышел в узкий коридор, входная дверь осталась распахнута. На кухне Лиза с грохотом опрокинула сервант на стол и выбила остатки стекла:
– Сумку неси, мою сумку!
Я схватил в прихожей сумку, прибежал обратно в кухню и присел на корточки, прижавшись лицом к деревянному ребру шкафа. Лиза тоже присела, над нашими головами со свистом пролетела очередная монета. Раздробив кафельную плитку за нашими спинами, «пятерик» сменил траекторию, расколол дверцу подвесного кухонного шкафчика и с грохотом врезался в стопку тарелок. Девушка достала из сумки пистолет непропорционально большой для ее детских ладоней и несколько раз не глядя выстрелила во двор. Кухня заполнилась дымом, едкий запах раздражал ноздри и щипал глаза.
– Свет выключи, и не стой столбом!
Пригнувшись, я прокрался к выключателю и погасил свет, по дороге наступив голой ногой на горячую дымящуюся гильзу. Металл больно обжог ступню. Я приподнял голову и выглянул на улицу – спящий двор, ветер гонял по детской площадке потоки свежего морозного воздуха. Между лавочек вдоль тропинки бежал матерящийся Петрович в одних трусах с ружьем наперевес, ему навстречу короткими перебежками двигалась группа мужчин из соседнего дома, тоже вооруженных. Краем глаза я заметил фигуру, которая замерла у фонарного столба, Петрович направил на неё ружьё, но выстрелить не успел. Уронил ружьё, схватился за живот и упал на землю. Фигура исчезла из моего поля зрения, уличные фонари освещали только нашу половину двора.
– Вон на углу, – произнёс я, показал Лизе пальцем. Она выпрямилась, прицелилась, отчего-то помотала головой и присела назад. Осмотрев оружие, она передала его мне.
– Увидишь что-то, стреляй, понял?
Я кивнул, взял пистолет, она выбежала в коридор и хлопнула входной дверью. Я сидел неподвижно и очень глубоко дышал, прислушиваясь к звукам, доносящимся со двора: маты, эхо двух выстрелов, где-то справа разбилось стекло. Неожиданно зазвонил телефон в прихожей, отчего я едва не выстрелил себе в ногу. Телефонная трель въедалась в голову и мешала сосредоточиться. Я выглянул наружу – ничего не происходило. Где Лиза? Где Петрович? Кромешная тьма, старик куда-то делся, в том месте, где он упал его уже не было. Окинув двор взглядом, я не вытерпел этой «пытки звонком», подбежал к телефону и снял трубку. Сквозь пелену шипения я расслышал музыку и слабый мужской голос: