После этих слов сон как рукой сняло. Дэн вспомнил, какой сегодня день, и вчерашние мысли, не дававшие заснуть всю ночь, сейчас возвращались, равномерно заполняя мозг.
Лежа и размышляя над всем происходящим, Купер наконец пришел к выводу, что если бы итоги соревнований изменили, то он бы уже об этом давно знал. А это значит, что нет причин беспокоиться – поездка остаётся в силе. Эта мысль подняла настроение, и сон окончательно улетучился.
Купер потянулся, расставив руки в стороны, словно пытаясь раздвинуть воздух, смачно зевнул и посмотрел на часы. Было без четверти восемь. До самолета оставалось чуть больше пяти часов. Соскочив с кровати, Дэн сделал обычную для себя порцию утренней гимнастики и, вооружившись полотенцем, отправился в душ. По дороге он заглянул в столовую и приветливо поздоровался с хозяйкой, которая уже накрывала на стол. Аромат свежезаваренного кофе приятно пощекотал нос, чем еще больше поднял настроение.
– Доброе утро, миссис Флетчер!
– Доброе утро, лежебока! – с улыбкой ответила хозяйка. – Такой день, а ты всё спишь.
– Уже нет, мадам, я готов к великим делам! – весело ответил Купер.
«Вот недаром, все-таки, говорят «утро вечера мудренее», – подумал Дэн и, позавтракав, отправился в свою комнату укладывать вещи, которые, к слову сказать, уже были приготовлены еще месяц назад.
Сбор Команды должен был состояться в аэропорту Гатвик. Это примерно пятьдесят километров от Лондона. Если брать во внимание непредсказуемые уличные пробки и разного рода непредвиденные задержки, то до отъезда в аэропорт оставалось немногим больше двух часов. Но и это время Купер не знал чем занять.
И тут он вновь вспомнил о докторе Фримене, скоропостижный отъезд которого так и остался необъяснимой загадкой. Было всё же очень странно, что куратор, отвечающий за подготовку участников, до сих пор не объявился.
У Дэниса внезапно мелькнула мысль: «Может, стоит перед поездкой наведаться в колледж? Вдруг повезет и получится застать профессора».
Недолго думая, Купер быстро упаковал свой багаж и, оставив его в гостиной, вышел из дома.
В аудиториях учебного заведения, ставшего за год почти родным, было непривычно тихо. Последние студенты, ещё совсем недавно суетившиеся в корпусах, разъехались на каникулы, отложив до осени пытливое и методичное разгрызание гранита. И теперь некогда шумный храм науки превратился в заснувшую безмолвную пустошь.