– Неужели Лианна Роуз? – женское имя сорвалось с губ, как последняя надежда, но рыцарь вновь покачал головой.
Тихо выругавшись, Лео подскочила с кровати, со злобой сжимая листок, она подбежала к камину и бросила его в огонь, поднимая десяток мелких искр. Языки пламени с жадностью поглотили бумагу, превращая её в пепел, рассыпающийся по тлеющим дровам.
Схватившись ладонями за каминную полку, девушка склонила голову, тяжело задышав. В глазах защипало от непрошеных слез. Когда казалось, что она близка к разгадке, так ускользнула из её рук, словно птичка, которая вновь научилась летать.
Отчаянное озарение пронзило её от макушки до спины, когда она услышала глухие шаги позади себя. На ковре они стихли, призрак остановился, вытягивая руку вперед, но девушка обернулась быстрее, чем он успел её коснуться. Глаза Лео блестели, удивленно смотря на него, словно она увидела его впервые. Как в прошлый вечер, когда доспехи оказались в её спальне.
– Алан Леман, – едва слышно произнесли её губы, а сердце стучало где-то в горле. – Ты – Алан Леман?
Железная рука рыцаря медленно опустилась. Они смотрели в упор друг на друга: призрак в лицо ошарашенной девушки, а она – в небольшие щели забрала, где клубилась неизведанная тьма, затягивающая в свои глубины.
Доспехи дернулись, а шлем отклонился назад, кивая в подтверждение её слов.
Наступила тишина.
Это была долгая ночь. Возможно, самая долгая за всю жизнь Уайт. Она лежала на постели, сложив руки на груди, и смотрела в толок, изучая трещины на узорчатом покрытии, которые тянулись к старой люстре на толстой цепочке. В воздухе пахло машинным маслом, не спасало даже приоткрытое окно, а треск камина казался оглушающим. Призрак сидел на другой половине кровати, изредка меняя положения рук, но не добиваясь каких-то слов от Лео.
Тот, кого считали пропавшим двадцать лет назад, оказался мертв и стал призраком Риверхолла. Что страшнее? Всю жизнь обманывать себя тем, что сын сбежал, или знать, что он умер? По всей видимости, ответ на этот вопрос точно знала только Леона, нещадно отрывая заусенцы со своих пальцев, не обращая внимания на боль и кровь, сочащуюся из свежих ран. Но тогда как объяснить то, что двадцать лет он не давал никому знать о своей призрачной жизни и почему пришел именно к ней?
Повернув голову на его силуэт, Уайт какое-то время просто смотрела, а потом подползла ближе, незаметно касаясь рукой его плеча. Шлем повернулся в сторону её пальцев.