В груди саднила неизвестная ранее ей рана, она ныла, тянула, казалась невероятно большой и тяжелой. Перекинув ноги, девушка расположилась с ним рядом, но руку не убрала, поглаживая холодный метал ниже, в районе груди.
– Мне жаль, – сглотнула она, делая глубокий вдох. – Мне очень жаль, Алан.
Показалось, что он вздрогнул от собственного имени, словно слышал его впервые за долгое время. Вероятнее всего, так оно и было.
– Нет ничего страшнее, чем погибнуть молодым, – сказала она, кусая губы. – Я не очень умный человек, но читала, что призраками могут стать только те, кто оставил на земле незаконченные дела, либо умерший так внезапно, что и сам этого не понял.
Шлем неоднозначно покачался из стороны в сторону. Нижняя губа Лео задрожала, а она вновь повторила:
– Мне очень жаль, Алана. Правда, очень-очень жаль, – из уголка правого глаза потекла одинокая слеза, рисующая дорожку на бледной коже. – Я не знаю, как тебе помочь, не знаю, что сделать, чтобы твоя душа обрела покой, а не оставалась заложником этих доспехов… Я не знаю этого, не знаю, у кого попросить помощи.
Внезапно её щеки коснулась обжигающая прохлада. Латная перчатка поднялась, а ледяные пальцы прошлись по щеке, стирая непрошеную слезу, бесстыдно стекающую по её лицу от бессилия.
Осознание того, что он жалеет её, резало больнее ножа. Ведь это она должна его жалеть, она должна искать слова, чтобы подбодрить заблудшую душу, но Лео была бессильна, глупа перед открывшимся неизведанным чудом.
– В любом случае, я постараюсь узнать хоть что-то… Понять, как помочь твоей заблудшей душе, – её теплая ладошка накрыла стальную руку, а глаза закрылись, ощущая прожигающий холод на своем лице.
Алан не был злым духом. Он пришел не пугать её.
Алан просто искал помощи, искал спасение для своей заблудшей души, застрявшей в проклятом Риверхолле.
Не успела она сказать что— либо ещё, как в комнате раздался шум, кто-то уверенно и сильно стучал в дверь.
– Лео! – донеслось до слуха девушки, дернув лицом около пальцев призрачного рыцаря. – Открой!
– Твою мать…