Единственный способ убедиться во всём, так это выпить злосчастное успокоительное, оставленное Роббинс. Если уж это и помутнение рассудка, то, хорошенько проспавшись, всё должно вернуться на круги своя. Так девушка и поступила, вбежав в спальню и быстро отмеряя дозировку и выпивая горьковатую жидкость с явным привкусом спирта. Успокоительное неприятно обволакивал горло, но она не морщилась, раз за разом, возвращаясь на балкон и следя за смирно стоящими доспехами.
Что-то теплое скатилось по губам девушки, вынуждая провести по ним рукой. Прозрачная и соленая капля – предательские слезы, которые появились в её глазах от мысли и осознание, что этого молодого парня уже нет в живых.
Лео хотелось верить, что он красив. Ей так казалось, особенно улыбка. Интересно было услышать голос и пообщаться, но эти глупые мысли не сопоставимы с реальностью того, что человека больше нет, как и шанса узнать правду о случившемся. С нескрываемой скорбью, Уайт опустилась на подушки, поджимая к груди колени и неотрывно смотря на измятый листок.
Как жаль, что это была всего лишь проделка её фантазии.
Закрыв глаза, она попыталась вообразить его, воссоздать тот образ, который всплывал в голове. Движения рук, мимика, поворот головы – красочно, словно по-настоящему. В её воображении он казался четким, не размытым, как это бывает. Парень двигался к ней навстречу, показывая рукой большой палец вверх. Лицо было трудно рассмотреть, но это был он.
Уголок его рта приподнимался в хитрой ухмылке при взгляде на неё. Он движется к ней через футбольное поле Риверхолла, совершенно пустынное в поздний час. Алан оборачивается к трибунам, широко раскидывая руки в стороны, словно наслаждаясь осенним ветром, трепавшим его волосы. Закрывая глаза, юноша ловил каждое дуновение, пока Леона неотрывно смотрела на его спину, неторопливо приближаясь.
Протянутая тонкая ладонь опустилась на его плечо, немного сжимая темную кофту под пальцами и чувствуя плотную ткань, скрывающую тело Лестера от осенней прохлады. Он замер, медленно опустив руки по швам, а потом неторопливо обернулся, от чего пальцы девушки скользнули по его груди. Холодной, словно метал. Твердой, неживой.
Глаза Алана оставались закрыты, но его лицо начинало меняться: веснушки пропадали с щек, как и румянец, он поспешно бледнел до тех пор, пока оттенок его кожи не стал серовато-голубым. Это не была аристократичная бледность, скорее…