В тот день мальчик сидел на пороге, завороженно наблюдая, как между его пальцами перекатывается солнечный зайчик. Но это был не обычный световой блик – он казался живым, теплым на ощупь, словно капля расплавленного золота. Мать, вытирая пот со лба после стирки, бросила на сына усталый взгляд.
"Опять играешь с огнем?" – спросила она, хотя знала ответ. Эти игры начались с тех пор, как Агниш научился сидеть.
Деревенскую тишину внезапно нарушил тревожный гул. По пыльной дороге, поднимая облако золотистой пыли, шел высокий старик. Его длинная седая борода колыхалась на ветру, а темные одежды были потерты до дыр. Но больше всего поражали глаза – глубокие, темные, с крошечными огоньками в глубине зрачков, будто в них горели вечные угольки.
"Отшельник! – прошептала старая Гуань, крепче прижимая к себе внука. – Смотрите, это же Линь Ши с Горящей горы!"
Агниш поднял голову. Впервые за три года его детское лицо выразило не детское понимание. Он узнал этого человека. Не по лицу – по тому, как пламя в очаге вдруг потянулось к страннику, образуя живую арку над его головой.
Мать инстинктивно шагнула вперед, прикрывая сына своим телом, когда отшельник остановился перед их хижиной. Старик молчал, но его горящий взгляд говорил сам за себя.
"Я пришел за ним," – наконец произнес он, и его голос звучал как треск сухих ветвей в костре.
"Он мой сын!" – вскрикнула женщина, вцепившись в плечи мальчика.
Отшельник медленно покачал головой, и в этом движении была вся печаль мира. "Он сын огня," – поправил он мягко, доставая из складок одежды маленькую глиняную лампу. В ней не было ни масла, ни фитиля, но когда старик подул на нее, внутри вспыхнуло пламя – красное, как заря в ночь рождения Агниша.
Мать почувствовала, как пальцы сына становятся горячими. Слишком горячими. Она попыталась удержать его, но ее руки прошли сквозь плоть ребенка, словно сквозь дым костра. На мгновение Агниш стал прозрачным, как пламя свечи, и женщина в ужасе отпрянула.
Отшельник взял мальчика за руку – именно за ту, где горел таинственный знак. "Смотри," – прошептал он, и пламя в лампе ожило, вытягиваясь в огненную ленту, которая начала рисовать в воздухе картины будущего.
Они видели города, объятые очищающим пламенем. Людей, падающих на колени не от страха, а от прозрения. И самого Агниша – но уже взрослого, с глазами, полными звездного света. Пламя показывало, как он будет ходить среди людей, но никогда не станет одним из них. Как его слова будут падать, как искры, в готовые сердца. И как однажды…