В ее глазах блеснули слезы.
– Ты… ты это серьезно? – тихо спросила она. – Ты хочешь, чтобы мы расстались?
Вот черт. Кажется, я перегнул палку.
Расстаться? Хотел ли я этого? Если честно, я не знал. С одной стороны, эти вечные ссоры, это взаимное непонимание, эта усталость друг от друга – все это выматывало. С другой – была привычка. Были какие-то общие воспоминания. И был страх – страх остаться совсем одному, страх перемен, страх признаться самому себе, что эти несколько лет были, по сути, ошибкой.
– Маша, я не это имел в виду, – сказал я уже мягче, вставая с дивана и подходя к ней. – Просто… просто мы разные. И нам, наверное, нужно как-то научиться это принимать. Или…
Я не договорил. Что «или»? Расстаться? Сказать это вслух я не решался.
Маша молчала, глядя в пол. Потом она глубоко вздохнула.
– Может, ты и прав, – сказала она глухо. – Может, нам действительно стоит… взять паузу. Пожить отдельно. Подумать. Чтобы понять, чего мы на самом деле хотим. Друг от друга. И от жизни вообще.
«Взять паузу». Это был ее любимый эвфемизм для слова «расстаться».
Раньше я всегда протестовал, уговаривал, обещал «измениться». Но сегодня… сегодня я почувствовал какую-то странную апатию. Сил спорить не было. Да и желания, если честно, тоже.
– Хорошо, – кивнул я. – Если ты так считаешь… давай возьмем паузу.
Она подняла на меня глаза. В них было удивление и что-то еще – то ли обида, то ли облегчение. Трудно было разобрать.
– Ты… ты так легко соглашаешься? – спросила она.
– А что, я должен был устроить истерику? – усмехнулся я. – Мы же взрослые люди, Маш. Если что-то не работает, значит, нужно это либо чинить, либо… либо признать, что оно сломано окончательно.
Она ничего не ответила.
Молча подошла к шкафу, достала свою сумку, начала собирать вещи – те немногие, что успели «прописаться» в моей квартире за время ее «набегов». Я стоял и смотрел, чувствуя себя статистом в какой-то дурацкой пьесе. Вот так, значит. Вот так заканчиваются отношения. Не громким скандалом, не битьем посуды, а тихим сбором вещей и неловким молчанием.
Когда сумка была собрана, Маша подошла к двери.
Помедлила секунду, как будто хотела что-то сказать. Но потом просто коротко кивнула.
– Ну… пока, – сказала она.
– Пока, – ответил я.
Дверь за ней закрылась.
Я остался один. В пустой квартире. С недописанным алгоритмом кластеризации и странным ощущением в груди – то ли это была та самая «пустота», о которой пишут в романах, то ли просто изжога от пиццы.