«И куда я попал? – мелькнула паническая мысль. – Может, развернуться и уйти, пока не поздно?»
Но отступать было уже некуда.
Да и любопытство пересиливало страх.
Я дошел до конца коридора. Там была еще одна дверь, на этот раз обитая дерматином. И рядом с ней стоял человек.
Человек, стоявший у двери, был невысокого роста, плотного телосложения, одет в строгий, но какой-то безликий темный костюм, который мог бы принадлежать как мелкому чиновнику, так и сотруднику охранного предприятия.
Лицо у него было совершенно невыразительное, как будто стертое ластиком – ни одной запоминающейся черты. Такие лица часто встречаются у людей, чья работа – оставаться незамеченными. Он молча кивнул мне, когда я подошел, и указал на дверь. Ни слова, ни улыбки. Просто жест. Я почувствовал себя как на приеме у зубного врача, который вот-вот приступит к удалению самого больного зуба без анестезии.
Я неуверенно взялся за ручку двери.
Она поддалась легко, без скрипа. За дверью оказалась небольшая приемная, обставленная казенной мебелью – пара стульев, стол с телефоном старого образца, на стене – выцветшая карта Советского Союза. За столом сидела женщина лет пятидесяти, с высокой прической «улей» и строгим выражением лица. Она оторвалась от каких-то бумаг и посмотрела на меня поверх очков в роговой оправе.
– Алексей Стаханов? – спросила она голосом, который мог бы заморозить стакан воды на расстоянии.
– Да, это я, – подтвердил я.
– Игорь Валентинович вас ждет, – сообщила женщина, не меняя выражения лица. – Проходите, пожалуйста. Вторая дверь направо.
«Вторая дверь направо». Как в каком-нибудь квесте. Осталось только найти ключ от следующей комнаты и разгадать пару головоломок.
Я прошел по короткому коридору и остановился перед указанной дверью.
Она была точно такой же, как и предыдущая – обитая темным дерматином, без каких-либо табличек или опознавательных знаков. Я постучал.
– Войдите, – донесся из-за двери знакомый спокойный голос Игоря Валентиновича.
Я толкнул дверь и вошел.
Кабинет оказался на удивление просторным, но таким же безликим, как и приемная. Большой письменный стол из темного дерева, несколько стульев, книжный шкаф, забитый какими-то толстыми томами в одинаковых переплетах. На стенах – ни картин, ни фотографий. Только голые, выкрашенные в казенный бежевый цвет стены. Единственным ярким пятном был вид из окна – оно выходило во внутренний двор, засаженный какими-то чахлыми кустами, и сейчас за этим окном снова лил дождь.