– Ну, хорошо. – продолжая диалог, снимал машину с ручника – Если что, потом остальное можно будет вывезти. Или новое купить.
Кирилл говорил слегка монотонно, упуская из внимания поведение девушки, смотря сквозь нее, скользил взглядом о местности. Камилла святилась от счастья. Ее увозят из кошмара, в котором она прожила все свое детство. К ней проявляют заботу, дают тепло, которого не было ранее.
Машина, слегка ворча выпавшим снегом под колесами, неспешно плелась до квартиры. Монотонный серый город лениво плелся немногочисленными машинами по артериям старых разбитых дорог. Выезжая из частного сектора, постепенно вырастали дома все больше, пока перед глазами девушки не появилась, уже привычная, кирпичная девятиэтажна, в которой она уже была. Раньше, Камилла входила туда только как гость. Теперь же, она стала частью этого дома. Из обветшалых красных стен уже сквозило теплотой и безопасностью – невиданной роскошью для прошлой жизни.
Мужчина заглушил машину на своем привычном парковочном месте, прямо напротив своего подъезда возле облысевших деревьев, в полупустом дворе дома. Помог вытащить пакеты из салона, передав один из них в руки Камилле, слегка разбавляя шум пакетов в эхе уличной суеты. Девушка послушно плелась за ним следом, слегка пошатываясь на лестнице, словно тяжкий груз перевешивал хрупкое тело. Перед лицом Камиллы открылась темная железная дверь квартиры, окутываю нового члена семьи непривычным и чуждым для нее уютом и теплом дома.
Мужчина стянул с непропорционально широких плеч черный пуховик и разулся, поставив один пакет Камиллы на пороге у коврика, оставляя его девушке, и прошел сразу на кухню. Камилла суетно и шебурша раздевалась и будто не могла найти место: как для своих вещей, и для себя.
Пока Кирилл варил кофе на старенькой и слегка затертой кухне, Камилла раскладывала свои немногочисленные вещи по выделенным для нее полкам шкафа в спальне. Первым делом она переоделась в домашние штаны и футболку. Кирилл ранее ворчал на нее за эти старые вещи. Но, за неимением альтернативы, она продолжала носить растянутые и застиранные тряпки.
Камилла стеснительно выглядывала из-за дверного косяка, словно боялась спугнуть спокойствие дома, наблюдала за Кириллом. Сперва из кухни доносился высокий лязг металла и шум – он перемалывал зерна. Мужчина рассыпал молотый кофе в медную, как его волосы, турку, смотрел на огонь немного старенькой желтоватой газовой плиты. По миниатюрным комнатам разносился терпкий аромат кофе, такой непривычно яркий и теплый для девушки. Во время ожидания, мужчина слегка опирался руками о столешницу, прятал голову за массивные плечи, так же как в школе, и от нервов судорожно тряс ногой. Камилла с нежностью смотрела на неизменившегося человека, знакомого ей с первого класса, который в ее глазах оставался тем же самым ребенком, каким осталась и она сама для него.