Сейчас напомнил о себе случай: гуляли мы у моего друга фермера да однозначно выпивали без меры.
Давай после крепкого, удаль свою молодецкую показывать на подвернувшемся годовалом бычке, кто с одного удара в лоб на колени его поставит. Бычок подходил к нам простодушно, думал может угостят чем, хлеба дадут или морковку а мы его со всех сил в лоб кулаками колотили.
Стыдно мне за ту ситуацию на следующий день было, да и по сей день вспоминая взгляд животного, – на душе неприятно.
Свою личность после таких поступков мысленно в один ряд с последними сволочными субъектами ставишь.
Он с доверием к нам в ожидании угощения, а мы его били.
Такие стороны в своей истории хочется забыть, порвать как не удавшийся рисунок, но сие не всегда в наших силах.
Второй день подряд картины прошлого преследуют меня, с чем связанно ещë бы понять, можно сказать полжизни промелькнуло перед глазами.
Что-то чувствую должно поменяться в моей судьбе кардинально, хотелось бы верить что в лучшую сторону а неплохую.
Асфальт закончился, лес стал еще гуще, почти не пропускал солнце к земле. Туман стелился не рваными кусками, а плотной пеленой, прятал под собой низкие кустарники, обнимал тонкие стволы деревьев.
Проехав ещë километров десять по грунтовой дороге наконец-то добрались до берега реки.
Покидаю душный салон, в нос ударяет запах каких-то трав, древесной коры и сырости.
На влажной глине возле извечной грязной лужи отпечатались следы, видать недавно кто-то проехал на телеге с лошадью.
На той стороне реки виднелся высокий скалистый берег, дальше проступала тëмная линия леса.
Тишина и полный покой царил здесь.
Тепло попрощавшись с таксистом, разгрузил машину на одном дыхании.
Достал из сумки-конверта лодку, накачал и спустил на воду.
Да и дальше все шло, как по нотам, переносил и размещал свои походные вещи.
Резиновое днище, оседлав небольшую речную волну, толкалось в прибрежный песок, мягко покачивая лодку.
Перенеся Тома и прицепив поводок шлейки к большому рюкзаку, осторожно ступая по окатым камням, толкаю свой водный транспорт от берега и сам переваливаюсь через борт.
По мере спуска вниз по течению реки лес по берегам становился всë более низкий, спутанный, полон чахлых деревьев с искорëженными стволами.
Где-то в ветвях покрикивали птицы.
Пройти по реке Томь надо было около ста километров, далее после впадения еë в Обь ещë дней десять, двенадцать, до города Сургут, ну и оттуда поездом назад в Томск.