– Ма, как ты вошла вообще? – Едва разлепив ссохшиеся губы, пробубнил парень.
Женщина резко обернулась и гневно махнула на Рика его же трусами.
– Это ж надо было так надраться, что забыл закрыть за собой дверь! Я вообще удивлена, как тебе все из квартиры не вынесли. Ну ты же не гоблин какой-нибудь или орк, чтобы так пить.
Она продолжила свою нервную суету и немного расистские высказывания, но, к облегчению Рикарда, направилась на кухню, откуда он услышал еще более гневные причитания из-за немытой посуды. Нужно было давно купить посудомоечную машину. Ему казалось, что нет человека на этом свете, что не выслушивает от родителей за свою непутевость. Даже правителей стран отчитывает мать за грязное пятно на рубашке.
Рик с трудом поднялся с кровати, все тело отозвалось глухой болью. Словно он пролежал пять лет в коме, и каждая мышца атрофировалась и онемела. Он медленно, все еще щурясь от солнца, подошел к зеркалу. Оттуда на него взглянула страшная, небритая рожа беспробудного алкоголика. Хотя он был к себе слишком строг. Двухдневная щетина, растрепанные черные до плеч волосы и огромные, до самых щек, мешки под глазами, всего лишь выдавали вчерашнюю бурную ночь.
Рик прокашлялся, прочищая горло, провел по худому лицу ладонью, будто пытаясь смахнуть с себя этот усталый вид. Нужно было срочно умыться и выпить литра два воды, но вспомнив о матери, что находилась явно не в духе и осаждала кухню, Рик решил потерпеть. Он уже десять лет жил один в своей собственной квартире, но, как оно часто бывает, от родителей не спастись, даже когда тебе тридцать лет. Мать, ее звали Сентени, не была частым гостем в его доме, однако имела редкий таллант навещать сына в самое неподходящее время. Им хватало общения в видеочате. К тому же они с отцом наслаждались пенсией, колеся по стране на автобусе. Точнее это был дом на колесах. На него ушли все их сбережения, но он приносил им счастье, и они смогли осуществить свою давнюю мечту – не быть привязанными к дому. У отца на этот счет был свой план. Он не хотел доживать последние дни где-то в душном доме у камина. Конец жизни он хотел провести активно. По крайней мере, на сколько позволяло физическое состояние. Пользоваться порталами для перемещения отец совершенно не хотел, как он говорил: «Это убивает саму суть путешествий». Мать не то что бы сильно разделяла его взгляды, но как настоящая жена готова была пойти туда, куда и ее муж. По всей видимости, они вернулись в город раньше, чем планировали.