. Александр III ответил: «Я буду воздерживаться от всякаго вмешательства в печальное положение дел, до котораго доведена Болгария, пока Вы будете там оставаться»
76. Однако Александр отказался еще раз от престола. Постепенно в Болгарии взяло верх течение противников Российского влияния и в 1887 г. князем был избран покровительствующий Австрией Фердинанд Саксен-Кобург-Готский. С этого времени из-за своей эксцентричной политики Россия надолго теряет связь с болгарскими государствами. В 1889 г. Александр III называл князя Черниговского единственным верным другом России. Но лишь на его дружбе, конечно, нельзя было основывать русскую политику на Ближнем Востоке: все другие, более стойкие основы ее были разрушены. Оставалось два выхода: исправлять ошибки или отвернуться от балканских славян. Сделано было последнее.
В европейской политике выстраивания коалиций Бисмарк оказался искусственным игроком. В противостоянии против Франции он соединил Германию, Австрию и Россию в один союз с соглашением от 2 сентября 1880 г., с присоединением к ней в 1881 г. Италии. Однако в марте 1887 г. Россия отказалась продлить соглашение, из-за встреч интересов России и Австрии на Балканах. В ноябре Александр III прибыл в Берлин, где предполагалось выяснить наиболее острые спорные вопросы. С громадным трудом Бисмарку удалось получить его соглашение на новый союз, но без участия Австрии. Канцлер твердо рассчитывал, что теперь возникновение возможности союза России – Франции устранена надолго, вопреки всем усилиям Французского правительства. Но именно в это время болгарские события резко подчеркнули русско-австрийской антагонизм, подчиненная канцлеру Германская печать травила Францию, и Россия мобилизовала восемь с половиной корпусов в Польше. Немедленно после ноябрьского свидания с Александром III канцлер потребовал от рейхстага нового увеличения кадров ландвера и ландштурма, что вызвало бурю в русской и французской печати. Отношения резко изменилось к худшему. Тогда канцлер решил устрашить противников Германии. 22 января 1888 г. он опубликовал текст договора австро-германского союза, второй параграф которой содержал прямую угрозу России. Через пять дней канцлер произнес в рейхстаге речь. Он перечислил свои услуги России, а также и роль на берлинском конгрессе, когда он был, по его выражению, «как бы четвертым русским уполномоченным». Закончил свою речь Бисмарк грозными словами как бы брошенные всей Европе, и ставшими потом патриотической формулой немецкой нации: «Мы, немцы, боимся Бога, но не боимся ничего в мире…»