Вопрошание о совести находится среди «проклятых» вопросов, то есть относится к их числу, которое, в общем, всем известно. Совесть вопрошает о себе: что я такое? Многие считают, что знают ответ на этот вопрос, даже не задаваясь им всерьёз (впрочем, так обстоит дело касательно и других вопросов). Причиной такого безразличия во многом является уверенность в незыблемости собственного существования. Но вопрос совести о том, что она и откуда она, важен для понимания своей собственной природы – своих страхов и желаний. Можно сказать, забегая вперёд, что совесть не только спутник для страждущего в дольнем этом мире, но и напоминание о мире ином, горнем. Совести отводится религиозная, восстанавливающая и собирательная функция: она призвана, как я полагаю, восстанавливает целостность человека. Я рассматриваю совесть как антропотехнику, как некоторую искушённость в нравах.
В повседневном словоупотреблении слово «совесть» встречается нередко, но с изменённым, либо же зачастую и вовсе вывернутым наизнанку смыслом. В общем употреблении совесть выступает в качестве синонима «вины» и «стыда». Но совесть – это самостоятельный духовный феномен, зовущий изнутри к своим истокам. Никем она обычно не рассматривается в качестве проводника или сталкера. Поэтому «чистая совесть», о которой в основном идёт речь в «Героической топике чистой совести», есть совесть иного рода, что постигается только экспериментальным путём – в отрыве от собственных начал и истоков, но с ориентиром на них, с имением их ввиду. Совесть соединяет повседневное сознание с сознанием высшим, которое характеризуется мной как полнота знания. Надо сказать, что всегда чувствуется фальшь и подвох, когда слово «совесть» звучит в общественном употреблении, где она, как правило, предстаёт как некий компромисс. Что до нечистой совести, то она допускает компромисс, когда чистая совесть подразумевает устремление к абсолютному, и в этом смысле – бескомпромиссность. Чистая совесть – это полнота бытия. Однако тот, кто выбирает стратегию чистой совести, в отличие от того, кто идёт на компромисс со своей совестью, сильно рискует – он рискует потерять рассудок на этом пути, что неизбежно с ним и происходит. Так или иначе, совесть, эта странная химера, в мире иллюзий и заблуждений, постоянно выдаёт себя за что-то другое –за то, чем она не является, тем самым, однако, лишь обнажая противоречия «этого мира». Меня интересует онтология совести, её бытийный и экзистенциальный статус.