Если рассматривать совесть как технику, мы имеем дело с определённой искушённостью, которая как и любая искушённость в чём бы то ни было (например, в образе жизни), предполагает определённый опыт у того, кто в этом смысле искушён. Однако среди живых и живущих таковых найти не просто. Поэтому опыт, дающий знание, предполагает прохождение через испытания, что и является условием извлечения опыта. Испытанием в этом смысле является способность отнестись непредвзято к чему бы то ни было, а тем более к тому, что является чем-то близким и дорогим (например, к самому себе). Сложность непредвзятого отношения к себе в том, что критерий нравственной объективности определяется с известной долей условности, а извлечение опыта (изнутри – наружу) требует жертв (человек жертвует чем-то для себя важным, если вовсе сам не становится жертвой). Но когда речь об опыте совести, тогда мы имеем дело с такой формой опыта, в которой объект и субъект едины, совпадают (субъект совести испытывает и испытывается одновременно). Опыт совести – опыт жизни и смерти, опыт путешествия по внутренним мирам с последующим возвращением назад – в вопиющее. Можно констатировать, что опыт совести, о котором речь, есть опыт трансцендентальный, пограничный и сквозной.
Если чистая совесть подразумевает отсутствие всякого опыта, то есть как бы опирается на априорные чувствования, она вся – неискушённость. Однако, поскольку речь всё-таки об опыте, опыте совести, мы имеем дело с тем, что можно было бы назвать искушённостью в совести, или в вопросах совести, что обязательно предполагает опыт. Жизненная мудрость, которая базируется на личном опыте взаимодействия со Вселенной, с творением Творца, как правило, имманентно свидетельствует о том, что человек пойман этим миром в ловушку. Жизненная мудрость, или умудрённость, как хорошо замаскированная нечистая совесть есть результат компромисса с самим собой (что подразумевает отказ от прежнего решения, ход на попятную), что формирует на промежуточном этапе психологический потрет личности. Она свойственна людям опытным, которые немало повидали на этом свете (людям, которым многое довелось повидать). То, что я определяю как «чистая совесть», некоторыми исследователями вопроса трактуется как «заядлая форма лживости». Чистая совесть в основном более свойственна детям, нежели взрослым.