– И что он пишет?
Борисов начал переводить:
– «Изолированная группа исследователей в стрессовой ситуации представляет собой идеальную среду для развития паранойи и агрессии. Особенно уязвимы лидеры экспедиций, которые несут ответственность за успех проекта и часто страдают от перфекционизма и завышенных ожиданий. В случае с российским историком Гроссом мы видим классический пример того, как профессиональный стресс в сочетании с личными проблемами может привести к трагедии…»
– Он же меня даже не знает! – Михаил почувствовал злость. – Откуда такие выводы?
– Дальше интереснее, – продолжал Борисов. – «Особую роль в развитии конфликта сыграли романтические отношения внутри группы. По неофициальным данным, между участниками экспедиции возник любовный треугольник, который и стал триггером для трагических событий».
– Что они все заладили про любовный треугольник? – Михаил встал и подошел к окну. – Что он пишет?
– Стоун утверждает, что норвежский рунолог Хельга Андерсен была объектом внимания не только вас, но и американского антрополога Томаса Вейна. И что вы якобы застали их в компрометирующей ситуации непосредственно перед убийствами.
Михаил почувствовал, как внутри все сжимается. Хельга и Томас? Это было невозможно. Или все-таки возможно? В его памяти всплыл обрывок разговора – Хельга смеется над какой-то шуткой, рядом стоит Томас, они оба наклонились над какой-то рукописью…
– Откуда у этого Стоуна такая информация? – спросил он.
– Вот именно тот вопрос, который меня беспокоит. – Борисов закрыл планшет. – Либо он имеет доступ к материалам следствия, либо знает что-то, что не знаем мы.
В половине десятого они отправились в полицейский участок для ежедневного отмечания. На улицах Варде Михаил заметил больше любопытных взглядов, чем обычно. Несколько человек узнали его по фотографиям в газетах и открыто показывали пальцем.
У входа в участок их поджидала детектив Ингрид Холм. Она выглядела озабоченной.
– Мистер Гросс, мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Борисов нахмурился:
– Любые разговоры с моим клиентом должны проходить в моем присутствии.
– Это не официальный допрос, – ответила Ингрид. – Просто консультация. Пять минут.
Адвокат неохотно согласился остаться в здании участка, а Ингрид и Михаил вышли на крыльцо.
– У нас проблемы, – сказала она без предисловий. – Эриксен получил новые данные, которые усиливают подозрения против вас.