Мама возилась на кухне. Я сказал ей, что ходил на кладбище, где, по словам имама, ангелы должны были пытать только что похороненного человека.
– И?..
– И я пошел туда после того, как люди покинули кладбище, но ничего не произошло.
– Пытки слышат только животные, – объяснила она, – но не люди.
Восьмилетнего мальчика такое объяснение полностью удовлетворило.
После этого я каждый день наблюдал, как на кладбище привозили все новые тела. Как ни странно, но спустя некоторое время я начал привыкать к этому и даже стал слоняться поблизости, чтобы просто посмотреть, кто умер. Вчера это была женщина. Сегодня мужчина. Однажды привезли двух человек, а затем, спустя несколько часов, еще кого-то. Когда никого не привозили, я ходил среди могил и читал надписи на надгробиях. Один умер сто лет назад. Другой – двадцать пять. Как звали этого? Откуда родом была та женщина? Кладбище стало моей игровой площадкой.
Как и я, друзья мои поначалу боялись кладбища. Но мы подначивали друг друга на то, чтобы заходить ночью за стены, и, поскольку никто не хотел прослыть трусом, в конце концов все преодолели свои страхи. Дошло до того, что мы даже стали играть в футбол на кладбищенских пустырях.
* * *
По мере того как росла наша семья, разрастались и «Братья-мусульмане». Вскоре из организации, состоявшей преимущественно из бедных и беженцев, Братство превратилось в объединение образованных молодых мужчин и женщин, бизнесменов и специалистов, которые жертвовали из собственных карманов на строительство школ, больниц и приютов.
Наблюдая это, многие молодые люди в исламском движении, особенно в Газе, решили, что Братству необходимо выступить против израильской оккупации. Мы заботились об обществе, говорили они, и будем продолжать о нем заботиться. Но станем ли мы мириться с оккупацией вечно? Разве Коран не велит нам изгнать еврейских захватчиков? Эти молодые люди были безоружны, но они были сильны, упрямы и рвались в бой.
Мой отец, как и другие лидеры Западного берега, не был с этим согласен. Они не хотели повторять ошибки Египта и Сирии, где Братство предприняло попытки государственного переворота и проиграло. В Иордании, говорили они, наши братья не воюют. Они участвуют в законных выборах и оказывают сильное влияние на общество. Мой отец не отрицал насилие, но считал, что его народ пока не в состоянии дать отпор израильским военным.