– Да прекрати ты глупости говорить! – рассердилась Лея. – Какие споры? Мы пришли Алине помогать или в казино играть?!
И Ключик, поддерживая хозяйку, веско тявкнул в конце её реплики, как будто поставил восклицательный знак: «Гав!»
Ещё поспорив, но договорившись только о том, что дежурить нужно, а детали станут понятны в процессе, «Ключи» разошлись. Луку они оставили наблюдателем, и он тут же схватился за телефон, но уже не нырял в него, а записывал наблюдения.
– Если случится что-то подозрительное, я смогу по записям восстановить события. Ждите, буду присылать отчёты.
Отчёты посыпались «Ключам» в чат, когда они ещё не успели добраться до дома: «Порыв ветра унёс салфетки. Дети оторвали от вязаного дерева клубки и выбежали из кофейни. Виктор и мамы гоняются за детьми. Дети веселятся. Старушки качаются».
Агаша поначалу читала сообщения, а потом перестала: их было слишком много, а толку – мало. Ни ножей, ни ножниц, ни даже пил ни в одном из них не упоминалось.
Поднявшись на пятнадцатый этаж, Агаша тихо проскользнула к себе в белую комнатку, уселась на розовый ковёр, достала черепаху Фердинанда из террариума и погладила по спинке. Фердинанд моргал выпуклыми глазами и разевал клюв.
Агаша опустила питомца рядом с собой на ковёр. Черепаха зашевелила своими мощными изогнутыми лапами, путаясь в длинном ворсе.
– Как в лесу, – вздохнула Агаша. – Совсем ты запутался, бедняга, и огорчился, – сказала она и снова погладила панцирь Фердинанда. – И я запуталась. Просто заблудилась в Леином молчании. Куда теперь?
Она осторожно достала из рюкзака пакетик со светло-зелёным листовым салатом, отщипнула несколько кусочков и положила в мисочку на полу.
– Надо чем-то пробить молчание. Сквозь него надо пройти. Кто-то должен протоптать тропинку, – рассуждала Агаша вслух.
Она провела рукой от головы Фердинанда до края коврика. Ворсинки под её ладонью послушно склонились, и Фердинанд быстро и радостно заковылял по дорожке к выходу на ламинат.
– Напишу Лее, – решила Агаша. – Не хочу смотреть в такие ледяные глаза, как у неё сейчас. Мне от этого как-то… шершаво на душе. Так не должно быть. На душе должно быть гладко и зелено, как среди листьев салата.
Фердинанд остановился, похлопал глазами, как будто согласился, а потом зацокал когтями по гладкому полу. Он бежал к миске с салатом. Выдвинутая вперёд нижняя челюсть придавала его морде выражение решительности.