Иван Серов – председатель КГБ - страница 23

. Таким застали Львов осенью 1939 года советские пришельцы. Все это поразило и увлекло Серова. Его должность дает возможность приобретать в частном секторе товары за бесценок, ведь предстоят закрытие таких магазинов и их национализация. По ряду свидетельств, здесь Серов впервые проходит школу личного обогащения. Этим же заняты почти все присланные для работы в западные области советские функционеры. Они в буквальном смысле слова скупают все, что попадется под руку и зачастую, не имея денег, расплачиваются с поляками облигациями государственного займа, откровенно обманывая их^>42. Серов между тем ведет во Львове вполне светскую жизнь, посещает рестораны, театры, ухаживает за артистками.

Телефонограмма Л.П. Берии В.Н. Меркулову о выезде в Москву.

Октябрь 1939. [ГДА С БУ Ф. 16. Оп.1. Д. 0370. Л. 140]

К этому времени относится весьма интересный эпизод. Серов увлекся певицей Львовской оперы Евой Бандровской-Турской. Бесцеремонно, по-солдафонски ухаживая за Бандровской-Турской, он своей властью отпугивал прочих ухажеров, и в их числе будущего переводчика Сталина – Валентина Бережкова. В своей книге воспоминаний Бережков пишет, что Бандровская-Турская боялась Серова: «Меня с ним знакомили… Я его боюсь», – говорила она. Серов же, неизменно посещавший оперу, приветствовал певицу «нагловатой усмешкой». Однажды увидев в числе спутников певицы Бережкова, Серов вызвал его за кулисы и в категоричной форме потребовал от него прекратить знакомство, а на недоуменный вопрос Бережкова о причинах ответил: «…мы намерены работать с ней, и никто тут не должен вмешиваться»^>43. Плотная опека певицы, нажим и совсем не деликатное с ней обращение со стороны шефа украинского НКВД привели к обратному результату. Она всеми силами старалась ускользнуть из СССР. Вполне типичный результат для топорной работы чекистов. Побывавший в западных областях Украины кинорежиссер Довженко в частной беседе в июне 1940 года отметил, что там, как всегда, «НКВД делает валовую работу… ломают дрова». А причиной тому, отмечал Довженко, что «плохо разбираются наши чекистские и иные власти в интеллигенции – польской и украинской», и в качестве иллюстрации как раз привел в пример случай с Бандровской, к тому времени сбежавшей уже в Варшаву^>44.

Партийному руководству, всегда находящемуся на страже «морального облика», и в частности Хрущеву, Серов объяснял свои встречи с певицей необходимостью оперативной работы. Он разрешил Бандровской-Турской выехать за границу с условием дальнейшего сотрудничества с Советами. Нет ничего удивительного в том, что, оказавшись за границей, певица напрочь забыла о данных в советской неволе обещаниях. Вся эта история дошла до Берии. Серову пришлось объясняться в Москве в кабинете наркома внутренних дел СССР. Налицо был серьезный провал в работе. Но Берия лишь крепко выругал Серова и простил, не наказав