мальчик может плакать, но мужчина обязан скрывать слезы
Он нашел Джолиджо шагающим взад-вперед перед своим домом в ожидании. Согласно своему призванию, колдун надел развевающийся плащ из шкуры гепарда с подбоем из черного бархата. Шею кота охватывала нитка красных и черных бус пополам с зубами львенка, почти скрывая цепочку от «Версаче». Стоило Тувию увидеть Джолиджо, как он словно с ума сошел – да, толукути топал, метался, взвивался на дыбы и брыкался. Скакал лучше кролика, крутился, крутился и крутился, вращая хвостом что пропеллером. Кот, в жизни не видевший истерик такого размаха, уже вскочил на персиковое дерево, а оттуда – на крышу своего дома, где теперь энергично крестился; может, он и колдун, но его бабушка родилась набожной католичкой – отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Джолиджо думал, что делать, как тут вице-президент вдруг без предупреждения прирос к месту, словно где-то на пульте нажали паузу. Конь встал смирно, опустив большую голову на грудь. А потом, к полному, полнейшему удивлению Джолиджо, захныкал – этот тихий, но страшный звук снова загнал озадаченного кота на персиковое дерево. Затем он соскользнул по стволу, изящно прокрался в поле зрения коня, но приближаться не посмел. Вместо этого колдун отправился в дом – возиться с уже приготовленными мути[23] и снаряжением для предстоящего сеанса. Он размешал воду цвета грязи в большой лохани, порылся в разложенных на полу мешочках с корешками, сухими листьями и порошками. Влил белое мути в огонь, тут же подняв такой дым, что всю комнату заволокло смрадное облако, и внутрь наконец ввалился вице-президент и сел на свое обычное место напротив двери.
– Что-то случилось, начальник? – Джолиджо говорил так, словно дотрагивался до спящей кобры.
– Эта зудохвостка никак не угомонится! Я думал, она не зайдет дальше изрыганий, но вот, пожалуйста, убить меня пыталась! Эта зудохвостка взбесилась! – Конь дрожал от возмущения.
– Но ты ведь выжил, начальник. Опять, – сказал Джолиджо.
– Я уже не хочу выживать, я устал! Я просто хочу дожить свою жизнь мирно, как и все! Оппозиция – и та ведет себя лучше этой зудохвостки!
Джолиджо, уже было испугавшийся настоящего кризиса – упаси господи, того, к чему он не готов или в чем не сведущ, – спокойно достал трубку и глубоко и с облегчением затянулся.