– Чувствуешь, Герцогиня, чувствуешь? Особую энергию? Мы, Воинство, зовем ее огонь-огонь. Веришь ли, нет ли, а не почувствовать ее нельзя, сестра! Это сам Бог, он здесь! Кона ндже веле[38], если бы мы сидели впереди, говорю тебе, Герцогиня, ты бы ее ощутила хорошо-хорошо. Если бы мы сидели впереди, мы бы даже с тобой не беседовали, – говорила с нескрываемой радостью, агрессивно подталкивая кошку по соседству, привлекательная овца в большой красной шляпе, скрывавшей половину ее морды.
Эту овцу, которой приходилось кричать, чтобы ее услышали, прозвали Матерь Божья толукути в честь ее перворожденного сына – Богзнает. Она говорила с наглой помпезностью, присущей истинным Воинам, потому что среди прочего пророк доктор О. Г. Моисей никогда не забывал напомнить пастве, что если они не готовы гордиться славой своего Бога, громко и самодовольно похваляться своим мессией, то они явно недостойны опускать свои зады на священную землю.
– Толпа словно только прибывает, дадвету кабаба[39], – ответила Герцогиня Лозикейи, или просто Герцогиня для сокращения.
Кошка обходила вниманием, как ей казалось, полный вздор, чтобы ненароком не задеть чувства своей подруги, но уже достаточно его наслушалась и подозревала, что чаша ее великодушия иссякнет скорее рано, чем поздно. Как и овца, Герцогиня была стара и чрезвычайно элегантна, но то, как она, в отличие от овцы, то и дело вертела головой и глазела, качала той же головой, издавая гортанные звуки, которые легко можно было бы принять за презрительные или неодобрительные, и хлопала по бедрам, выдавало в ней постороннюю и неверующую.
– А я что говорила? Нас тьма! Просто тьма ндже, окок’ти конафа со веле[40], с нами не сравнится ни одна церковь во всей этой Джидаде, даже церковь высокомерного апостола Иезекииля, – кивала овца и лучилась улыбкой с горящими глазами. Они были соседками в тауншипе Лозикейи[41] и знали друг друга вот уже больше пяти десятков лет, став настоящими сестрами.
– Ты так говоришь, можно подумать, рассказываешь о горе настоящих денег на своем счету в банке, – сказала Герцогиня.
Но это только второе, что пришло кошке в голову. Толукути первое, что пришло кошке в голову, было: «Видимо, этот самый огонь-огонь в воздухе, о котором ты болтаешь, заодно делает животных дураками». Но, очевидно, она предпочла снова испить из своей чаши великодушия. Теперь пришла очередь Матери Божьей не обращать внимания. Герцогиня была не только посторонней и неверующей, но и той, кого пророк доктор О. Г. Моисей называл и клеймил в пылких проповедях «жалости достойной языческой безбожной колдуньей», ведь кошка – что выдавали яркие бусы, пылающие у нее на шее и запястьях, – придерживалась местной религии, начала которой могла найти еще у своей прапрабабушки Номкубулване Нкалы, целительницы и медиума. Матерь Божья надеялась – ради покоя, – что сегодня ее многословный пророк не вспомнит одну из своих самых излюбленных тем.