– Представьте, господа, – наклонившись, я с громким скрипом пододвинул себе письменный стол. – Как будет выглядеть морское сражение с участием маленьких, но вертких и способных сбрасывать на врага бомбы планеров, – набросал на бумаге схематичное, двухмерное изображение. – Також они могут вести разведку и координировать огонь орудий – в отличие от почти неподвижного и громоздкого воздушного шара, попасть по планеру гораздо труднее.
– Способные долго держаться в воздухе и сбрасывать бомбы планеры должны быть тяжелыми – поднять в воздух себя и запасы топлива нынешние поделки неспособны, – заметил Сандро. – Особенно если учесть, что планерам придется добираться до места сражения с суши.
С очень неприятным скепсисом, но минимальная заинтересованность лучше, чем ничего.
– Так! – подтвердил я. – Но мы же не генералы, и довольствоваться имеющимися поделками нам не обязательно – мы должны смотреть в будущее. Проблему недостатка топлива нам позволит решить особый корабль, – изобразил в двух проекциях – сбоку и сверху. – Авианосный крейсер.
Глаза Александра Михайловича очень правильно вспыхнули, а значит самое время для тоста:
– Выпьем же за Императорский военно-воздушный флот!
Стоя за кафедрой, я скользил взглядом по рассевшимся по «амфитеатру», по большей части пожилым, лицам. Многочисленные ордена слепили глаза отражениями проникающих в окна солнечных лучей. На лицах уважаемых членов Академии я с удовлетворением отмечал внимание, уважение ко мне (репутация прямо способствует) и желание новых перспектив. Высокообразованные господа еще не догадываются, что совсем скоро (в исторической перспективе) им придется научиться работать по-новому: без взяточничества, с минимумом интриг (совсем без них нельзя) и с повышенным патриотизмом. Что ж, не буду разрушать иллюзию – сначала нужно попытаться договориться по-хорошему, а потом уже расчехлять репрессивный аппарат и трясти перед напуганными академиками папками со списком их прегрешений.
– Наша Академия Наук имеет долгую и славную историю, – начал я «программную речь». – В 1924 году это важнейшее детище великого Петра отметит свое двухсотлетие.
Ученые одобрительно покивали – обязательно отметит, со страной же точно ничего не случится.
– Значимость научно-технического прогресса и его влияние на историю человечества невозможно переоценить, – продолжил я обосновывать значимость. – Ибо не только наличие дарованной Господом души отличает человека от животного, но и способность совсем иначе смотреть на окружающий нас мир. Животные воспринимают мир неизменным. Таким, какой он есть, а посему на протяжении тысяч веков, в полном соответствии с эволюционными процессами, меняются и подстраиваются под мир сами. Творец наш создал человека по своему образу и подобию, а значит создал его творцом. Благодаря Дару Его человек осознал мир вокруг огромной строительной площадкой и начал постигать установленные Господом законы. Начав с изготовления примитивных орудий труда, добычи огня и наскальных рисунков, человек научился строить дома, рубить камень и плавить метал. Каждое научное открытие, каждая толковая мысль падает в копилку общих достижений человечества, приближая нас к ответу на главный вопрос – «Зачем мы здесь?». Ответ мы получим только тогда, когда в полной мере познаем объективные законы мироздания, установленные Господом. Сейчас, на пороге XX века, перед нами открываются удивительные, захватывающие дух и вызывающие лично у меня восторг, перспективы. Еще никогда в своей долгой истории человечество не обладало таким набором фундаментальных и прикладных знаний. Античные философы в своей прозорливости чисто эмпирическим путем открыли множество удивительных вещей, но у них не было того, что есть у нас – электричества и научного базиса.