.
Страх быть не принятой кем-то начал понемногу меркнуть.
– Полегчало, – это единственное, что Ася сказала после стрижки.
– Тебе хорошо, стала интереснее, не всем идут короткие стрижки, даже я не сразу это поняла. Многие боятся коротких стрижек, а ты явно знаешь, что хочешь. Молодец, – сказала парикмахер, принимая деньги.
Вернувшись к дому, Ася немного покрутилась возле подъезда. Слова парикмахера звучали внутри всю дорогу, подбадривающее, точно: “Ты явно знаешь, чего хочешь”. Она пыталась подготовиться к тому, что скажут родители. Но ведь это невозможно. Так, что она набрала побольше воздуха в лёгкие и зашагала вверх по лестнице, стараясь крутить только эти слова. Поверх других.
– Баа, ты что сделала? – воскликнула мама, увидев дочь в коридоре.
– Мне, мешались они.
– Заколками не пробовала пользоваться? Баа, совсем как мальчик! Ты себя видела?
– Видела. Мне парикмахер сказала, что у меня был хвост, как у слона – никакого толку.
– Больно-то она понимает, раз согласилась остричь длинные волосы.
– Мне так нравится. Но это даже не новость, – быстро протараторила Ася, пока мама опять не растянула: “баа”
– Сегодня день, когда надо рубить на корню?
– Не знаю. Папа дома?
– Да, где ему еще быть? Сейчас позову, иди на кухню, – сказала мама и ушла звать папу, но всё равно обернулась и протянула, – Бааа.
Мама открыла дверь в большую комнату. Папа, как всегда, сидел за своим столом, разбирал бумаги, аккуратно перекладывая стопки с места на место. Кто знает, донеслось ли до него это протяжённое “бааа” или он просто сделал вид, что не слышит. Иногда граница между этими двумя состояниями у него исчезала.
Шёл двадцать второй год с момента их знакомства. В другой жизни, в другом городе. Иногда это вспоминала она – между дел. Иногда он, когда взгляд застревал на одних и тех же строках в документе. Как они, тогда, переехали из Воронежа, почти сразу после росписи – квартиру могли получить только семьи и поэтому недолго думая, они расписались и согласились на переезд. Новый завод, рядом – новострой, с одинаковыми бежевыми или желтоватыми домами. Тогда этот район был на отшибе города. Но двухкомнатная квартира и перспектива сложились в одну цель – цель мужа и отца: работать.
После самого долгого ожидания в жизни, на кухню вошла мама и папа. Мама никогда не понимала Асиной тонкой души. А папа поддерживал, и поэтому она и волновалась, и нет. Старалась просто держаться за свою мечту.