Мы приехали поступать летом – счастливыми, сияющими. Стояла прекрасная солнечная погода. Большой город, казалось, распахнул перед нами двери, и я ни на секунду не сомневалась, что смогу поступить. Конечно в поезде у меня были совершенно другие мысли, уснуть я так и не смогла. Но стоило выйти из вагона, оказаться там, где я мечтала быть, я почувствовала: не зря приехала. И с большими папками под мышкой мы шагали по улицам, стараясь избегать общественного транспорта, чтобы посмотреть архитектуру, наполнить лëгкие воздухом, чтобы хватило отваги до первого сентября. Не замечая маленький дорожных сумок в руках – мы шагали.
А потом купив газету с объявлениями об аренде жилья, мы были не просто озадачены, мы буквально сели на какую-то лавочку, цены были отличительными от нашего небольшого города. Работу на неполный день было почти невозможно найти. А если и найти, с неё бы всё равно не хватило, чтобы устроиться по-настоящему. Краски, бумага, двухнитка, карандаши, масло, кисти – мы сидели и перечисляли это в голове. Нам нужно было не только жильё, нам нужно было всё.
И тут, на последней странице, мы заметили объявление об аренде комнаты. Очень далеко от училища. Нам по деньгам была доступна только эта комнатка, но так далеко от училища, что мы садились на первый холодный троллейбус, потом, через час пересаживались и ехали ещë – через мост. Чуть больше получаса на автобусе. Пару раз в лето, мы прорывались выходить – гулять. Но в основном гуляли по набережной в обратном направлении – в сторону комнатки – оттягивая, сколько возможно, момент возвращения. Больше по планерам гуляли, ища уютные улочки.
Выходить из комнаты было праздником. Там стояли две пружинные кровати, лакированный стол у стены напротив двери, два стула. Шкаф с одной не открывающейся половинкой. Думаю, если бы мы всё-таки открыли еë, шкаф бы тут же развалился на части. Люстра светила тускло. Но "люстра" – это не то слово, которое можно представить буквально. Скорее, она выдавала возраст дома, хозяйки, и всего города в целом. Светила точно вниз, под себя, будто нарочно, чтобы ничего не разглядеть, не вдаваться в подробности этой жизни. А потом, как можно скорее вычеркнуть эту комнату из головы, как страшный сон. Что, если честно, не совсем удалось. Но ведь самое главное, что было – искусство.