Но так и постояв, держась за ручку двери, будто для этой ситуации у него не находилось подходящих слов, он вдруг понял: для начала надо закрыть за собой дверь в спальню, чтобы не разбудить Асю.
Папа с дочкой ещё вчера договорились о том, что подготовят маме на день рождения сюрприз. План придумала Саша, сама, до последней детали, а папа, поводив головой, согласился. Но то, что дочка сама встанет пораньше, оказалось неожиданностью. Он думал, проснётся, заглянет в комнату, увидит, как она ещё спит, и тихо пойдёт выполнять задуманное. Но она была готова, не совсем одета, но бодра в предвкушении. И жестами показывала ему, что пора одеваться и выходить.
Время было около восьми. Первый выходной никак не располагал к раннему подъëму, и папа постоянно зевал. А Саша светилась уверенностью, каждым движением, каждым взглядом. Всё в ней говорило: сюрприз получится. Она уже была довольна собой и происходящим. Эйфория от подготовки подарка – уникальное чувство не всем подвластное, оно заставляет рано просыпаться, а в некоторых случаях вовсе не спать. Конечно, Саша накануне говорила, что надо встать ещё до солнца, чтобы всё успеть. Но папа её остановил: “Магазины всё равно будут закрыты”.
Саша со своими мыслями, папа с желанием ещё поспать, на голодный желудок молча оделись и вышли из квартиры.
Городская тишина. Всё напоминало о том, что ещё слишком рано вставать. Асфальт был в ярких пятнах, небо в кучевых облаках. Звуки будней отличаются от выходных. В них нет спешки, нет мыслей, создающих привычный фон. Утро вообще невозможно спутать с другим временем дня. Оно превращает слово “надо” – в мгновение, “сон” – в иллюзию, “аромат” – в благовеяние. Пока они шли по тротуару, ни одна машина не проехала. Только на другой стороне улицы кто-то гулял с собакой. Но это не считалось. Мысли при рассвете совсем иные, мягкие. Даже если, не выспавшись выйти на улицу, на такую тихую, можно на время забыть об отягощениях жизни. И, вдыхая в кои-то веки воздух. Свежий. Нарастающий. Наконец-то вспомнить, что такое – дышать. Дышать, пока никто ещё не успел испортить его своим присутствием.
Рынок находился в следующем квартале, за детским садом. Нужно было пройти вдоль металлического забора – когда-то выкрашенного в зелёный, а потом в жёлтый. Прутья образовывали ромбики, а в середине были вставлены разноцветные квадратики. Саша всегда их считала, проходя мимо. Иногда получалось пять жёлтых подряд, иногда пять красных. С бабушкой они считали все, но Саша каждый раз забывала, сколько их, десять, пятнадцать? Она немного путалась, дойдя до десяти, а дальше знала только число “пятнадцать” и ещё какое-то, которое всё вертелось в голове, но так и не довертелось.