Дочка, ради которой она старается, больше не смотрит на неё – просто не понимает. Ася не может объяснить, хотя уже никто не спрашивает её, почему она снова не спала, почему встаёт к обеду, почему не ест и иногда не выходит из комнаты. Иногда она просто не может что-то сделать. Иногда – совсем. Даже поднять чашку. Даже расчесаться. Даже говорить. А жизнь тем временем идёт своим чередом. Не останавливается, не ждёт.
– Ты может маму дождëшься?
– Я не могу, доч.
– Но она скоро уже придёт.
Папа продолжил складывать вещи, трамбуя их в чемоданы, засовывая в пакеты пиджаки и рубашки.
– Меня машина внизу ждëт.
– А как же мама?
– Я уже с ней поговорил.
Саша стояла в дверях спальни и рывками смотрела в окно – может, она успеет увидеть машину, которая ждёт папу.
– Знаешь, я хотел тебя по-другому назвать, но мама твоя уперлась и всë тут.
Саша стояла и смотрела. Стараясь даже мысленно позвать на помощь. Но никто не приходил. Был только папа. Но и его будто не было. Ведь она была именно Сашей, а он, выходит, представлял на её месте другую девочку. Ту, которой можно было бы дать другое имя. Он собирал вещи небрежно, чужими руками, будто это не его пиджаки, не его рубашки, не его дом. Машина ждала внизу. Он собирался уехать – навсегда. А Саша смотрела, как он не смотрит на неё.
Саша росла, и, видя иногда белую «Ниву», вздрагивала в мыслях: вдруг это папа. Сначала – “а вдруг”. Потом – злость и отчаяние, а потом и вовсе ничего. Мысли спрятались так далеко, что уже нельзя было понять, что именно вызывают белые машины. Саша отчаянно старалась быть не похожей – ни на маму, ни на папу. Больше всего она общалась с бабушкой. Бабушка не ушла далеко от них, но хотя бы говорила правду. И с ней всё было просто, сразу видно, какое у неё настроение. Так казалось ребёнку. Это успокаивало. В мире, где всё шаталось и молчало, хотя бы одно лицо оставалось читаемым.
И оказалось, забыть травмирующие воспоминания довольно просто – она смела их словно пыль под ковёр.
Саша не знала, как правильно справляться с таким. Да и если бы знала – мама бы тоже знала. А если бы мама знала, знала бы и её мама. Тогда, возможно, всё сложилось бы иначе. И Саше вообще не пришлось бы стоять в дверях и смотреть, как папа собирает вещи.