Дика увезли больше года назад, и на короткое время все банды Города подчинились авторитету Сережи. А теперь отец увозит его самого, и спустя год снова рядом окажется самодовольная ухмылка мальчишки, спасшего полуостров. Дик, герой Каньона… Одна из самых неприятных сторон его ссылки в училище…
Сережа сам не заметил, как сон уступил место обмороку.
***
Огромного роста мужчина завел Сережу в кабинет и тихо притворил за ним дверь, оставляя его одного. Широко распахнутое окно впускало так много света, что бледное дерево на стенах будто светилось. Пятно света от полок, небольшой столб огня от шкафа… Сережа прищурил глаза, оглядывая обитель Буаро. В тени оставался только массивный стол, забросанный бумагами. Стул был отодвинут к стене, – казалось, только сейчас командир крепости резко оттолкнул его, стараясь быстрее покинуть кабинет. Часов не было. Время не ощущалось, свет из окна играл с пылинками, равно как допуская видения из прошлого, так и предлагая мыслям бежать вперед.
Сережа медленно пошел вдоль стола, по-детски ведя рукой параллельно краю – бумаги с шуршанием разлетались от его прикосновений. Стул недовольно заскрипел. Стараясь точнее уловить звучание, Сережа несколько раз осторожно подвигал стул, заставляя ножки петь в унисон с половицами. Было тихо и сонно, ни звука в коридоре, и совсем непонятно, сколько еще ждать командующего.
Сережа опустился на стул и закинул ноги на стол. Уголки губ чуть дернулись в довольной ухмылке. Что-что, а следовать навязанным правилам он точно не собирался, что бы ни вздумал твердить ему Буаро; он сможет вдоволь измотать командира, наогрызаться, тем более что это вконец разозлит Ленку. Сережа так и не простил сестре ее последнюю выходку: она посмела прокрасться за ним на поляну и не просто шпионила, а еще и отца позвала! О том, что отцу пришлось уносить его из леса в бессознательном состоянии на руках, Сережа не думал. Сестре было очевидно, что он загнал себя в угол и умирает. Отцу было очевидно, что с этим надо срочно что-то делать. Мать просто плакала. А ему было очевидно, что они все не имеют права решать за него. Даже – жить ему или нет. Тем более это.
Сережа закрыл глаза. Голова с того дня в лесу кружилась почти не переставая. Он понимал, что перешел черту и вряд ли ему поможет даже строгое соблюдение режима в училище. Это не вызывало страха, скорее – интерес, любопытство, как будто он смотрел на себя со стороны. Конец пути был только словом, и чем больше в семье накалялась атмосфера и росла паника, тем больше соблазна было в пути.